— Давай! Веди еще! — скомандовал Олег, и старшая снова пошла к двери. Однако Марго ее остановила и после короткого спора, прекращенного Олегом, отправилась на палубу сама.
Три минуты — и еще десяток! Эти бежали довольно быстро, скорее всего, находились рядом. Они так же полегли, как озимые под ураганным ветром.
— Все! Там только женщины остались, да еще у каюты отца драка! — запыхавшись, сообщила Марго и тут же взмолилась: — Помоги папе, пожалуйста! Он еще болен! Он их не осилит!
Олег кивнул и пошел туда, где кричали, визжали и рычали. И опоздал.
Когда он вышел на палубу, было уже совсем светло. Олег как-то даже не обращал внимания на то, что в каюте, где он расправлялся с нападавшими, можно уже обойтись и без магического фонаря, а теперь, снаружи, ему это сразу бросилось в глаза. Ночной ветер стих, море, покрытое мелкой зыбью, еще слегка покачивало корабль, но было видно, что будет штиль. Палуба, залитая кровью, отблескивала красным в лучах солнца, показавшего край диска из-за изумрудно-зеленой поверхности моря. Если не обращать внимания на кровь и смрад, красивое зрелище — это солнце, сонно вылезающее из морской пучины. И плохо умирать в такое чистое, ясное утро. Впрочем — а когда хорошо умирать?
Таким утром надо купаться в прохладной чистой воде, тискать в скомканной постели теплую, пахнущую сексом женщину, сонно тянущую к тебе пухлые губы. Но никак не смотреть на то, как толпа мерзких потных мужиков терзает бесчувственные тела двух девочек и их отца, перед смертью уложившего не меньше десятка врагов.
Они не смогли его взять врукопашную. Подло, мерзко расстреляли из луков. И только одно в этом было хорошее — он уже не увидел, как мучают его дочерей.
Олег никогда не понимал такого зверства. Он читал об этом — в Средние века, во время Отечественной войны — насиловали, убивали, мучили женщин. Зачем насиловали — еще можно понять. Толпа голодных озверелых мужиков, которые годами живут в скотских условиях, видят женщин только на картинке. Крышу срывает от желания. Но мучить-то зачем?! Зачем уродовать красоту?! Зачем измываться?! Зачем убивать?!
Очень плохо закончили свою жизнь девчонки. И показывать то, что от них осталось, ни Марго, ни ее матери было нельзя. И когда Олег парализовал всю толпу увлеченных зверством негодяев, он завернул тела девчонок в покрывала и крепко завязал узлы, да так, что и развязать было нельзя — кроме как разрезать ножом. А потом подумал еще минуту и превратил оба тела в мелкую серую пыль. И это было правильно — никакой поживы акулам. Им и так хватит свежего мяса — все убитые, само собой, пойдут акулам на корм. Ну не везти же трупы с собой? Часть из тех, кого убили при нападении пиратов, все еще лежали под брезентом в центре палубы, под мачтой и, честно сказать, уже основательно попахивали. Их хотели похоронить в морской пучине, совершив специальный обряд, но руки до этого дела так и не дошли.
Когда Олег завершил магические «похороны» и вышел на палубу, то обнаружил в десяти шагах от себя группу из восьми человек в набедренных повязках — жилистые, мускулистые мужики, заросшие бородами по самые брови. Впереди стоял широкоплечий даже на фоне других седоватый мужчина лет сорока пяти. Он спокойно смотрел на Олега, и когда маг за пару секунд создал два «скрипичных ключа», а именно — Знак Холода и Знак Молний, поднял руки вверх, показывая, что оружия у него нет. И в самом деле — все эти люди не были вооружены и стояли спокойно, не выдавая никаких агрессивных намерений. И потому Олег отменил Знаки, решив узнать вначале — что скажут эти люди.
— Один подойди! — приказал он, высматривая, нет ли где-то скрытой засады.
Седой молча кивнул и неспешно подошел на расстояние трех шагов от Олега, где и остановился, держа руки так, чтобы были видны ладони. И нельзя было бы подумать, что он затеял что-то нехорошее.
— Я Адал! — мрачно пробасил он, глядя в глаза Олегу. — Мы не убивали. Мы отказались убивать и насиловать! И оружие в руках не держали. Потому — не держи на нас зла. Я знаю, что ты хотел нас освободить.
— А кто тогда вас освободил? — так же мрачно спросил Олег.
— Надсмотрщик хозяина, Сегель. Он договорился с нашими, что освободит их и они станут его командой. Купца убьет, тебя убьет, женщин — в рабство, в общее пользование. Мы ничего не могли сделать — их больше, ты же видишь.
— А где этот Сегель теперь? — Олегу очень захотелось, чтобы эта мразь была жива.
— Вон… валяется! — Адал кивнул вправо, к борту, и Олег увидел труп одного из тех, кто был с купцом на галере. Один из выживших его, купца, команды. — Они его тут же убили, как только получили оружие. Дурак! Разве можно было им верить? Тут только я да эти парни (он кивнул на группу позади себя) оказались в рабстве случайно, ни за что. А эти твари — разбойники, грабители, насильники. Мы ничем не могли тебе помочь, извини. Только тем, что не участвовали в бунте. Если ты нам поверишь и отпустишь на волю — мы тебе поможем во всем. Будем тебе служить. Клянусь — не пожалеешь! И в спину не ударим!
— Ты кем был до рабства?
— Моряк. С захваченного пиратами судна. И ребята тоже. Они из моей команды.
Олег подумал с минуту, затем решил:
— Хорошо. Будете мне помогать. Первым делом нужно отнести парализованных… ваших бывших товарищей — к веслам. И заковать их в цепи. Кто-то ведь должен грести! Да и вообще — когда придем в порт — будем их судить. За то, что они сделали здесь. И нужно похоронить убитых. Иначе в порт придет зловонное кладбище. А где женщины? Рабыни куда делись? Их же было не меньше двух десятков? И рабы из обслуги? Их тоже десятка полтора! Где они все?
— Попрятались, — так же мрачно пояснил Адал. — Когда все началось и бунтовщики вошли в раж — тут только прячься. Вначале на хозяевах отыграются — это уж
