— Что началось?
— Проклятие, наверное. У сына Йозефа тоже был дар, только учить ненужного ребенка никто и не думал, и этот дар почти не развивался. Но к тому времени, как Вандер-Рут признал бастарда, тот успел жениться и обзавестись сыновьями. Вот из них дедушка Йозеф и взялся воспитывать достойную смену. И воспитал. Из старшего. Младший тоже подавал надежды, но в поместье вспыхнул пожар, и все находившиеся там Вандер-Руты, включая Йозефа, его сына и младшего внука, погибли. Из-за чего начался пожар, так и не узнали. А лет через двадцать старший внук Йозефа решил проверить возможность поглощения демонической энергии человеком. На себе. Проверил, поглотил, выяснил, что энергия бездны напрямую человеческим организмом усваивается плохо, и умер от энергетического несварения. Его сын никаких великих открытий не совершил, но до пятидесяти, как и отец, не дожил: погиб, обследуя место разлома. Следующий Вандер-Рут отличился научными трудами и пропал без вести. Следующий… В общем, кроме Йозефа, до старости никто из них не дожил. По-моему, очень похоже на проклятие. И знаешь, что еще любопытно? Род должен был оборваться на девочке, Терезе, но нашелся бастард, и жизнь рода продлилась на двенадцать поколений, в течение которых у Вандер-Рутов рождались только сыновья. А потом род все же прервался на девочке. Тебе не кажется, что в этом есть некий смысл?
— Не знаю насчет смысла, но для романа сюжет в самый раз, — усмехнулся Эдвард. — Только надеюсь, ты не засядешь за его написание сейчас же. Леди Пенелопа этого не простит.
Элизабет бросила взгляд на часы и мученически закатила глаза.
— Кружок, — протянула с душераздирающим стоном. — Мамочки-наседки и два часа непрерывного кудахтанья. Боги, почему я позволила себя в это втянуть?
— Потому что ты добрая женщина. — Встав с кресла, Эдвард заключил жену в объятия и с нежностью поцеловал в лоб. — И замечательная мать, у которой есть чему поучиться квохчущим наседкам.
— Ты так думаешь? — спросила Элизабет. — Честно?
— Мне Грэм сказал, а ему я в этом вопросе полностью доверяю.
Эдвард проводил жену и вернулся в кабинет.
Сначала набрал домашний номер Аштонов: нужно было предупредить лорда Арчибальда о возможных расспросах со стороны любопытной и сообразительной дочери. Сам такую воспитал, вот сам пусть теперь и выпутывается. Поговорив с тестем, позвонил Оливеру Райхону.
— Не передумали насчет ужина? А зря. Передумайте и приходите. У меня для вас интересная история. Почти роман.
Оливер царапал вилкой ростбиф, цедил вино и слушал похожую на роман историю, действительно интересную, хотя никак с родовыми проклятиями и не связанную. Эту историю когда-то пытался рассказать ему Юлиус Хеймрик. «Что вы знаете о демонологии? — спросил он. — А о Вандер-Рутах?» Да, глисетец не сказал правды в ту встречу, но и не во всем солгал. Не в том, что прославленная династия демонологов наделе — несколько поколений одержимых исследователей, рисковавших здоровьем и жизнью, раз за разом заглядывая в бездну. Неудивительно, что рано или поздно они совершали ошибки или не выдерживали нагрузок, на которые сами себя обрекали.
В Нелл тоже это было — жажда новых знаний, стремление к успеху, невзирая на любые сложности. Наверное, в каком-то смысле это можно было назвать семейным проклятием. Но не фамильные амбиции уложили последнюю из Вандер-Рутов на жертвенник.
— У Элизабет прекрасное воображение. — Оливер прочертил на куске запеченной говядины еще одну линию. — Но на Нелл нет проклятия, могу ручаться. И на ее предках, уверен, не было. Маловероятно, что такие сильные маги не заметили бы на себе или своих детях петли.
— Наверняка заметили бы, — согласился Эдвард. — Но все же что-то во всем этом есть, вам не кажется?
Он нашел хороший предлог, чтобы на вечер вытащить Оливера из дома, и не хотел отказываться от удачной идеи. А Оливер не хотел обижать проявившего участие человека и кивнул отрешенно: кажется. В последние дни неизменно кажется, что все неспроста и все связано с Нелл.
— Я могу взять книги, которые читала Элизабет? — спросил он. — Скажете ей, что я заинтересовался возможным проклятием. Хотя нет. Не стоит еще больше привлекать ее внимание к этой истории.
— Пустое, — отмахнулся Грин. — Берите. Придумаю, как отвлечь Бет от Вандер-Рутов.
— Простите, — вырвалось у Оливера.
Целитель удивленно приподнял брови.
— Чувствую себя виноватым в том, что вам приходится скрывать что-то от жены, — пояснил Оливер. — Боюсь, когда она узнает…
— Она поймет, — не дал ему продолжить Эдвард. — Поворчит для порядка, но поймет. Не волнуйтесь.
Оливер и не волновался. Лишь вскользь проскочила мысль, но все же думать, будто у Гринов может случиться серьезная размолвка из-за его в общем-то ненужных им секретов, — слишком много мнить о себе.
Книги он забрал, пообещав завтра же зайти в библиотеку и переписать их на себя. Ерунда, но после случая с архивным журналом волей-неволей задумаешься о необходимости строжайшего учета во всем.
