А Жакуй, не понимая, что сейчас сделает, размахнулся и со всей силы вонзил нож себе в сердце. Умирая, он успел подумать: «Зачем я так поступил?»
Мир сжался до черной точки, и Жакуй сомкнул глаза. Его тело упало в воду, и она накрыла его с головой.
— Вот сволочь, обманул все-таки! — в сердцах проговорил бородач и сплюнул. — Что будем делать, Меркул? — посмотрел он на второго, стоявшего с мрачным видом.
— Обыщем, может, что найдем. Привяжем камень к ногам и бросим на середину реки. Тут недалеко я видел рыбачью лодку.
— Да это понятно, — недовольно проговорил первый. — Жаль только, денег от заказчика нам не видать.
— Не видать, — согласился Меркул и направился к мертвому Жакую. Вытащил того за ногу и стал обшаривать его карманы, ощупывать тело. Нашел кожаный кошель и пересчитал содержимое. — И тут подгадил, — сказал он, но без злобы. — Только серебрушки, ни одного барета. Присмотри за ним, я за лодкой. А ножа не трожь, — предупредил он, проследив взгляд напарника. — Этим ножом он Вахика зарезал. Чую, непростой нож, некромантский.
Бородач испуганно осенил себя змейкой.
— Чур, меня, — прошептал он и посмотрел в спину уходящему Меркулу. Тот был ведом, не колдуном, но мог видеть тайное, и к его советам он прислушивался. Говорил Меркул редко, но всегда по существу.
Приплыл Меркул, они погрузили тело в лодку, привязали к нему камень и, выплыв на середину реки, сбросили труп в воду.
Меркул отряхнул руки и проговорил.
— Хозяин реки его быстро сожрет. Куда теперь двинем? Назад возвращаться нам не с руки.
— Тут недалеко деревня есть, Лысые Холмы. Переночуем там, а потом подумаем, — ответил бородач.
…Утро несмело входило в свои права. Деревня просыпалась, и с мычанием коровы, собранные в стадо, понукаемые криком пастуха и лаем лохматой собачонки, медленно брели на выгон. Заспанная девчушка подошла к сараю мельника и заглянула внутрь.
— Ваша милость! Господин маг! — Девочка встала у входа в сарай и кричала в проем двери, не желая заходить дальше. — Ваша милость! Господин Артам!
Она кричала уже минут пять, пытаясь докричаться до кого-то, кто находился там, в темноте. Наконец оттуда послышался шум. Из клети с зерном показалась всклокоченная голова.
— Тебе чего? — спросила она.
— Господин маг, вас староста зовет, пора на кладбище, — радостно отозвалась девочка, докричавшись.
— А я где? — спросил маг, не вылезая из клети.
— Вы в деревне Лысые Холмы, ваша милость. Сюда вас направил наш конт, для проведения обряда упокоения на деревенском кладбище. — Она была девочкой смышленой и не стала ждать, когда маг завалит ее вопросами.
— Да? — несколько удивленно переспросил маг. — Я сейчас. — Он с трудом вылез и, пошатываясь, направился к выходу из сарая. Сморщился и прикрыл глаза, отвернув голову от восходящего солнца. У него болела голова, во рту было сухо, и он вообще не помнил, что было вчера и как он оказался здесь. Рядом с сараем стояла бочка с дождевой водой. Он подошел к ней, отогнал рукой живность и сунул голову в воду. Затем стал жадно пить. Утолив первую жажду, выплюнул кого-то, попавшего в рот.
— Пошли, — сказал он девочке.
На выходе из деревни их ждали трое. Один кряжистый мужик с густой черной бородой, худой горбатый смотритель кладбища с кривым копьем на плече и амулетом смотрителя на шее и молодой парень с босыми ногами, который с интересом смотрел на мага.
— Я староста деревни, ваша милость, — без всякого почтения напомнил бородатый и поморщился.
Вчера он уже встречал этого крупного и полноватого парня, ученика школы магии, которого прислал конт. Его лицо, бывшее вчера пухлым, сегодня было круглым, как тыква. Маг смотрел через щелки глаз бессмысленным взором. Перегар окутывал его как магическая защита, к нему даже мухи и комары не приближались. Еще бы, подумал староста, столько бражки выдуть за ночь не каждый сможет. Вот послал Хранитель работничка!
— Идемте, господин маг, — позвал мага староста, — смотритель кладбища докладывает, что в могилах началось шевеление.
Он, не оглядываясь, пошел твердой походкой, и Артам вынужден был пойти следом. Маг плелся, пытаясь вспомнить события последних дней. Он точно помнил, что вреднющий классный учитель вручил ему предписание на практику к конту… К какому? — силился вспомнить студент, но никак не вспоминалось. Мысли разбегались и устремлялись только в одном направлении — где взять выпивку, чтобы опохмелиться. Он сильно страдал, и до остального ему не было дела.
Кладбище располагалось в двух тысячах шагов от поселения, как и положено. Чтобы выкопавшиеся мертвяки не могли сразу найти его и напасть.
Маг обречено шагал, и когда все встали, не остановился, погруженный в свои думы, и прошел мимо прямо на погост. Там стоял усопший, восставший из могилы. Он тупо топтался на одном месте возле могильного креста. Маг увидел покойника и оживился. Вот и дело, по которому он сюда пришел. Сейчас он быстро упокоит его, а потом опять пойдет к мельнику — похмеляться. Он вспомнил, с кем вчера провел вечер. Артам стал, путаясь, создавать плетение. В это время подступила тошнота, и он по-быстрому прочитал заклинание. Только после того как покойник задергался, а потом стал скакать, словно мельник, с кем он вчера пил, маг понял, что вместо упокоения наложил заклинание благословения. А покойник, прыгая и маша руками, учуял живого и метнулся к магу. С размаху двинул того рукой по голове, после чего маг рухнул как подкошенный.
Глава 2
Молоденький служивый ангел Арингил, зевая, листал книгу судьбы переданного ему неудачника. «Как скучно работать с такими», — недовольно подумал он. Ни учиться, ни трудиться не умеют. Всего-то научился драться да стрелять. Вот в деревню переехал к батюшке, служкой устроился, и ангел за ним подался. И чего приехал? Священника уже убили, а его еще раз ранят. Потом осудят за убийство. Арингил заглянул в книгу. Восемь лет дадут строгого режима. И он, служивый ангел, с ним сидеть будет. Правда, Арингилу год за два пойдет, а потом повышение, но все равно покоя из-за него нет. Шальной, вечно попадает в неприятности. Чего, спрашивается, к церкви
