— Проходи, не закрывай проход, — прикрикнул тот, мгновенно выхватив плату из рук парня. Артем не стал ждать, когда на него прикрикнут еще раз, и прошел на борт парома. Уселся на лавку и стал осматриваться. В основном с ним ехали мелкие торговцы и торговки, скорее всего из ближайших деревень. Кто с чем. Кто с баулами и корзинами, кто с тележками, доверху заваленными овощами, зеленью и всякой снедью.
Странно, подумал Артем, вроде не утро, чтобы спешить на базар, — он посмотрел на солнце: время перевалило на вторую половину дня. А они едут торговать. Ночной рынок, что ли?
Рядом плюхнулся толстяк, вытирая пот со лба платком. С любопытством огляделся, посмотрел на парня, скромно сидевшего рядом. Он не мог сидеть молча и, видимо, любил поболтать, так подумал Артем, когда, повозившись, тот обратился к нему:
— Вы тоже в Песковск?
Ага, значит, город на другой стороне называется Песковск, обрадовался Артем новой информации.
— Да, хочу на рынке прикупить одежду новую. Моя, как видите, поизносилась.
Толстяк посмотрел на наряд парня и сделал свой вывод:
— Не похоже, чтобы она износилась от времени, больше похоже на то, что ее порвали.
— Вы правы, уважаемый, на меня напали разбойники и хотели ограбить. Пришлось отбиваться и убегать. — Артем врал спокойно, не заботясь, поверят ему или нет. И те, кто его слушал, не сомневались в том, что он говорил правду. Простые люди, простые нравы.
— Да уж! — согласился говорливый собеседник. — Разбойников нынче много развелось на дорогах. Вечером ходить опасно. А также и на постоялых дворах оставаться. Вы слышали, что случилось на постоялом дворе на королевском тракте недалеко от Песковска? — Увидел, что парень отрицательно покачал головой, воодушевленно стал рассказывать новости.
К концу поездки Артем знал, что произошло в трактире, где убили хозяина и разбойников и где останавливался сам Артем. Что на рынке нужно идти в лавку к Муржуку, который торгует добротной недорогой одеждой. Что все эти торговцы едут продать товар лавочникам-перекупщикам. Что порт Песковска находится выше по течению за пределами города, там же расположились большие склады. И много еще разной информации, так не хватающей ему для вживания в этот мир. Но Артам был прав: жители одной провинции абсолютно не интересовались тем, что там происходит за пределами их ландстархата. Весь их уклад жизни и интересы замыкались в своем маленьком мирке. Дом, семья, работа и посещение храма Славы Хранителя по седьмым дням. Все, что было сверх, считалось опасным. Тут не принято было выделяться и привлекать внимание: чревато последствиями.
Рынок находился сразу за причалами, не особенно большой, но бойкий. Лавки, лавочки, навесы над столами и неумолчные крики зазывал. Артем, отмахиваясь от торговок, предлагавших ему первач, колбасу, яйца, хлеб, пироги, фрукты, прошел в мануфактурные ряды. Там, в самом конце, находилась лавка торговца поношенной одеждой. Он решил последовать рекомендации Шорка, как звали словоохотливого толстяка. Лавка была небольшой, и ее хозяин весьма мрачный тип, который посмотрел на Артема из-под седых кустистых бровей.
— Мне вас рекомендовал Шорк, — с порога сказал Артем, предполагая, что Муржук торгует краденым и тем, что сняли с убитых. Но не ему менять систему этого общества, а прилично и недорого одеться желание было.
Здесь, как и везде, встречали по одежке — бедно одетый господин не внушал уважения и тем более доверия.
Муржук приподнял одну бровь.
— Не знаю такого, — ответил он и упер свой взгляд в вошедшего парня.
— И не надо, — спокойно ответил Артем, — главное, что у вас можно прилично и недорого одеться. Это так, уважаемый?
Торговец несколько мгновений буравил глазами посетителя, решая, что ему делать, но затем желание навариться на покупателе взяло верх.
— Можно, — коротко ответил он. — Что интересует?
— Сапоги, штаны, рубаха, жилетка и куртка, можно еще картуз, — стал перечислять Артем, вспоминая, как ходят здесь небогатые купцы.
— Один барет, — загнул цену Муржук.
У Артема не дрогнул не один мускул на лице.
— Согласен, — ответил Артем. Сделал небольшую паузу, изучая лицо торговца, и спокойно продолжил: — На один рукль.
Муржук сперва приподнял вновь одну бровь, но, услышав предложение парня, вытаращился на него. Напускное спокойствие слетело с него, как пыль, сдуваемая с книги, которую давно не брали с полки.
— Ты в своем уме, парень, предлагать за одежду один рукль? — Он был искренне возмущен попранием торговых устоев.
— А вы, уважаемый, с разумом дружите, называя свою цену? Вы что, не хотите заработать?
Торг шел отчаянный и затянулся на час. Муржук торговался, потому что не мог по-другому. Артем просто потому, что надо было тренироваться. В конце концов сошлись на пяти руклях, и на прилавок легли шелковая рубаха, шерстяная жилетка, аккуратно зашитая на спине. Что подтвердило предположение Артема. Но брезговать он позволить себе не мог. Штаны из тонкой шерсти, серые в полоску, и щегольские сафьяновые сапоги. Куртка из толстой шерсти и картуз. Артем примерил и остался доволен. Тут же переоделся и продал за десять драхм свой старый наряд. С важным видом вышел из лавки. Прошел по рядам, набрал пирогов, колбасы, прикупил новую сумку из кожи. Поел в трактире и пошел прочь с рынка.
Дорога петляла между унылыми подслеповатыми домишками, прячущимися за палисадниками. Бродили куры и что-то клевали в травке возле заборов, на кольях висели горловиной вниз глиняные кувшины и крынки. В лужах валялись свиньи в черно-белых пятнах и с деревянными треугольниками на шеях. «Чем не старая Россия», — подумал Артем. А на выходе из города дорогу ему преградили трое.
— Кошелек гони! — лениво приказал самый худой, с дубиной в руке.
«Идиот! Расслабился! Перестал обращать внимание на ситуацию вокруг», — обругал себя Артем, одновременно с этим оценивая обстановку. Грабителей было трое. Один с дубиной, обитой железом, двое с ножами. Как бойцы — так себе, простые гопники и скорее всего подельники Муржука. Надо их отвлечь, мгновенно составил план боя Артем. Он пошарил в сумке. Отодвинул в сторону Свада и вытащил кошелек, что ему дали прошлые грабители, и бросил под ноги главаря с дубиной. Он так и не удосужился заглянуть в него. Не то чтобы он не нуждался в деньгах,
