– Дел много, – пожал плечищами Порфирьев. – Сразу не получается. Всегда находится что-то, что нужно сделать срочно. – Он вновь уткнулся в электронный планшет.
– Пройдите в операционную! – настойчиво повторила блондинка. – Не капризничайте!
– Ты только что уложила в БР-ы троих людей, – Порфирьев бросил на нее недовольный взгляд. – Это на час! Что я буду там делать, опять на столе сидеть? Здесь работать удобнее. Позови, когда будет нужно.
– Уже нужно! – не сдавалась Ингеборга. – Вы затянули с детоксикацией! Мне необходимо провести дополнительную диагностику! Поставить вам капельницу! Наверняка потребуется сделать дополнительные инъекции! Проходите в операционную и переодевайтесь!
Капитан терпеливо вздохнул и направился в указанном направлении. Ингеборга придала себе строгий вид и тихо отчитала практиканток, велев им немедленно оповещать ее, как только Порфирьев входит в медотсек. Перепуганные девушки стали выглядеть еще более перепуганно, и на всякий случай блондинка повторила данные указания охране. Все заверили ее, что в следующий раз все будет сделано, как положено, и блондинка поспешила следом за Порфирьевым.
Полчаса она водила по нему диагностом, осматривая тело сантиметр за сантиметром, потом пришли результаты анализа крови, и на душе стало совсем тяжело. За три недели лечения, обещанного ей Брилёвым, Ингеборге удалось добиться восстановления поврежденных клеток внутренних органов. Сейчас отравляющие свойства антирада вновь оказывают на них разрушительное воздействие, но пока ей удается с этим справляться. Если бы капитан не выходил на поверхность каждую смену или хотя бы приходил на детоксикацию немедленно, едва спустившись с поверхности, все было бы совсем хорошо. Но вот препятствовать разрушению тканей спинного мозга стало получаться все хуже. Накопительный эффект радиации достиг катастрофических пределов, и теперь у Порфирьева излучают кости скелета. Даже когда он не находится в радиоактивной среде, его спинной мозг продолжает оставаться под ударом. Естественные ресурсы организма еще сопротивляются, но это ненадолго. Скоро процесс разрушения станет необратимым, и она ничего не сможет сделать. Уже сейчас все, что в ее силах, это восстановить то, что было разрушено за время очередного пребывания на поверхности. Последствия предстоящих длительных экспедиций, скорее всего, окажутся необратимыми, что бы она ни предприняла.
– Чего ревешь? – недовольно прорычал Порфирьев, смерив ее колючим взглядом.
– Извините… – Ингеборга отерла катящиеся против воли слезы. – Вам нельзя больше ездить в экспедиции. Я еще могу смириться с выходами на поверхность на четыре часа раз в двое суток, хотя даже этого вам делать категорически нельзя… – Она сглотнула подступивший к горлу ком. – Но длительные экспедиции превратят вас в смертника. Даже если вы будете жить в биорегенераторе, вас не спасти. Такого лечения не существует. Я вас очень прошу: не ездите больше никуда…
– Эта тема не обсуждается, – безразличным тоном прервал ее Порфирьев. – Я должен ехать, это очень важно. Особенно для меня. И для тебя тоже, хоть ты этого и не знаешь.
– Я понимаю, что от продуктов из Росрезерва зависит существование биоферм. – Блондинка попыталась унять слезы. – То есть наше будущее. Но разве нельзя заменить всего одного человека?
– Потом потребуется заменить второго, затем третьего и так далее, – на губах капитана появилась скептическая усмешка. – Там все облучаются, не я один. Этак мы быстро останемся без экспедиции.
– Но я же вижу, что вы облучаетесь гораздо больше других! – всхлипнула Ингеборга. – Здесь всех лечу я, и мне тяжело не заметить огромную разницу в уроне здоровью, полученном вами и вашими людьми! И я читала их отчеты! Вы чаще остальных находитесь в радиоактивной местности, проводите разведку пешком, выходите из спецпалатки раньше всех, покидаете транспорт ради ремонта и так далее! Это вас убивает!
– Я не собираюсь жить вечно. – Порфирьеву было вообще наплевать. – Сделай так, чтобы я мог продолжать работать. Если доживу до того момента, когда у нас нормально заработают биофермы и появится надежный автопарк для раскопок, то можно будет выходить на поверхность реже. Как раз люди обучатся, не будет такого дефицита специалистов. А то сейчас замениться не на кого, даже если захотеть. До Росрезерва добрались какие-то фээсбэшники, их как минимум немного больше, чем имеется бойцов здесь, а вооружены они лучше. И у них проблемы с продовольствием. У нас назревает война за Росрезерв, сейчас каждый боец на счету, но, насколько я понимаю, в случае открытой драки у нас шансов гораздо меньше. Поэтому лучший вариант – победить транспортом. У них с транспортом серьезные проблемы. Даже если за этот месяц они побывали в Росрезерве десять раз, то вывезли оттуда не более двадцати процентов продовольствия. Мы, если все получится, вывезем остальное гораздо быстрее. В идеале с ними бы вообще не пересекаться, но это вряд ли. Как только они поймут, что склады стремительно пустеют, то сделают все, чтобы нас перехватить. Поэтому нужно выяснить о них как можно больше до этого момента. Так что на данном этапе меня не заменишь.
– Но разве вместо вас не может съездить Абрек? – возразила Ингеборга. – Терек? Перс? Или Мангуст? Я слышала, что Мангуст даже когда-то служил вместе с вами!
– Теоретически могут, – согласился Порфирьев. – Но практически будет лучше, если поеду я. – На краткий миг в его глазах мелькнуло странное выражение, и Ингеборга почувствовала, что он что-то недоговаривает. – А им в любом случае еще придется туда прокатиться, если дело дойдет до войны. И не только им.
– Это ведь не самая главная причина? – Блондинка печально посмотрела на капитана. – Есть что-то еще, я чувствую… Вы мне не доверяете?
– Конечно, нет! – Порфирьев сделал изумленно-ошарашенную физиономию, мол, опомнись, женщина, с какого такого перепуга я должен тебе доверять?!! – Я и так тебе слишком много всего рассказал. Попробуй хоть одно слово кому-нибудь передать, я с тобой вообще никогда разговаривать не буду! Поняла?!
– Я никому не скажу. – Слезы совершенно по-предательски вновь покатились из глаз. – Я вас не подведу, честное слово…
– Все так говорят, – устало закрыл глаза капитан. – А бабы – особенно! Учти, я тебя предупредил. Долго еще мне тут лежать? В сон клонит.
– Еще полчаса. – Ингеборге все-таки удалось совладать с непослушными слезными железами. – Вы можете поспать прямо здесь, я пока поставлю вам капельницу.
