Но Аркадий выглядел озадаченным:
– Володь, правда не понимаю…
Высоцкий отвернулся и выдохнул струю дыма в ночное небо города:
– Ладно, слушай. Одиннадцать лет назад я поступил в МИСИ. На механический. Так вот, когда однажды рядом с институтом мирно закусывал вечером в одном маленьком ресторанчике, ко мне подсел мужчина. Наголо бритый. Глазки маленькие такие, но очень пронзительные. И, главное, скулы, знаешь, длинные, как у китайцев. Представился Юрием.
Аркадий вздрогнул.
– Ага, вижу, что узнал, – усмехнулся Владимир, оглянувшись на собеседника. – Ну так вот, он мне и посоветовал бросить учебу, дал наставления, чем стоит заниматься. Не поверить ему было невозможно. Думаю, и у тебя похожая история была, старина, сразу догадался, как только прочел «Страну багровых туч». Потом убедился в этом окончательно, читая новые и новые ваши вещи. Ладно, сам понял уже, что я не трепло. Рассказывай о своей встрече.
Ленинград, 1956 год
В купе поезда Москва – Ленинград по счастливой случайности оказалось лишь двое пассажиров. Хотя в канун новогодних праздников билеты достать всегда было сложно, но тут, видать, небесные светила благоволили, посему они на пару распивали уже вторую бутылку.
– Юрка, слушай, я нахлобучился знатно, но вот ведь что меня мучает: ощущение, будто бы где-то видел тебя. Дежавю, слыхал про такого зверя?
– Арк, ну хватит уже, в который раз об этом спрашиваешь. Наливай.
Аркадий волнообразно провел рукой и вновь наполнил граненые стаканы из-под чая «сорокоградусной», сумев при этом не пролить ни капли на столик.
– Лучше расскажи, чем теперь-то заниматься будешь.
– Да ну, глупости, засмеешь.
Кнопмус хлопнул рукой, состроив суровую гримасу.
– А ну, давай рассказывай. Как коммунист – коммунисту!
Оба рассмеялись.
– Ладно, сейчас. – Аркадий отпил из стакана, хрустнул маленьким зеленым огурчиком и выдохнул. – Пишем мы с братом книгу.
– И что же тут смешного? – огладил свои недавно отращенные, длинные, свисающие к подбородку усы Кнопмус, невольно вспомнил про себя Сталина: «Поганая привычка, сбрею завтра же. Не хватало только еще трубку курить начать».
– Дело полезное, не все тебе в армии лямку-то тянуть.
– Да чушь, ну детский сад, право слово. Уже который год этой ерундистикой занимаемся, а все никак не допишем. Еду вот и думаю, зайду к брату и врежу прям с порога: «Боб, забудь, бумаги в топку и иди Ленке купи шампанского».
Кнопмус недоуменно посмотрел на собеседника. Аркадий пьяно махнул рукой.
– Да мы еще два года назад с моей женой, Лена ее зовут, поспорили с братом, мол, напишем и опубликуем книгу. Е-рун-да. Какие из нас, к черту, писатели? Бред какой-то получается, профукали ей две бутылки шампанского.
– А книга-то о чем?
– О, – Аркадий замахал руками, – ну там, значит, наши доблестные покорители космоса летят на Венеру и находят залежи полезных ископаемых, которые позволят коммунистическому обществу – бах, и убедить всех, что СССР – лучшая страна в мире.
Кнопмус открыл фибровый чемоданчик, лежавший рядом на сиденье, вытащил оттуда палку зернистой салями.
– Ты не шуми, Арк, а дай почитать. Наверняка ведь рукопись с собой везешь.
– Бить будешь? – спросил тот, наклоняясь под сиденье, чтобы достать свой чемодан.
– Не дождетесь.
Аркадий засмеялся и вынул черновики. Придвинул свой стакан, отрезал на закуску кусок колбасы, заметив:
– Все, дружище. На сегодня норму свою выработал. А тебе так скажу: не понравится – спусти в унитаз, в обиде не буду. Мне же голову надо преклонить, мочи уже нет, глаза слипаются.
Пока он спал, Кнопмус внимательно проглядывал рукопись. «Вот ведь парадокс, люди не хотят верить в параллельные вселенные. А мальчишки, все как было описали, кроме фамилий и дат».
Взглянув на звезды из окна купе, он пожалел, что не может заглянуть за край вселенной и увидеть родной мир…
Утром на Московском вокзале в Ленинграде Юрий Альфредович, выходя из вагона, заметил сонному Стругацкому:
– А ты ведь редкостный дурак.
Тот поправил сползавшую на глаза зимнюю меховую шапку и мутно посмотрел на него:
– Чего такое?
– Да ничего. Попробуй только не закончить повесть! Найду тебя, хоть в Австралии, и лично в землю закопаю.
– Хочешь сказать – понравилось?
Кнопмус перекинул свой чемоданчик в другую руку и смахнул снежинки с пальто Аркадия.
– «Понравилось» – неправильное слово. Сыровато, конечно. Но, Арк, это замечательно. Нельзя останавливаться. Жаль, финала не увидел.
Тот махнул рукой и повернулся в сторону вокзала.
– А, Борька-раздолбай мой все обещает написать.
– Ну так и давай, требуй, чтобы писал. Поверь мне, эта вещь переживет века.
Квартира давно стала коммуналкой, но каждый раз, приезжая сюда, вспоминал стылые голодные годы блокады, мертвую бабушку, отца, котят, которых они освежевывали в ванне…
И, как всегда, хотелось хлеба.
По неписаному правилу вначале шел в магазин и накупал кучу продуктов. Все, что можно было достать.
Вот и сейчас брат, вышедший в прихожую его встречать, получил сразу в руки полную разной снеди авоську.
– Давай, Боб, разгружай.
– Арк? Какими судьбами? Чего телеграмму-то не отбил, что приедешь? Я бы встретил, да и мать не знает.
– Где, кстати, мамочка? – трепетно спросил Аркадий.
– Да на занятиях своих. Ты ж как снег на голову свалился. Подарочек с погонами, – засмеялся он. – Чего только похмельный такой? Она увидит – огорчится.
Братья прошли в комнату, где жил Боря. Здесь мало что изменилось. Разве только телескопов, которые делал в детстве Аркадий, стало меньше, и книг значительно прибавилось на полках.
Единственным серьезным новшеством была могучая печатная машинка, занимавшая половину стола у дивана, и огромная кипа бумаги, лежащая рядом с ней.
– Понимаешь, с интересным человеком в поезде познакомился. И, кстати, очень полезным. Не поверишь, за ночь прочел рукопись и утром, когда мы уже на вокзале были, дал целый ряд дельных советов. Ну ладно, я потом добавлю то, что он рекомендовал.
Аркадий достал из чемодана книгу Степанова «Порт-Артур», которую купил по дороге к брату, и растянулся с ней на диване.
– А вот ты, Бобка, садись работать. Вон машинка, вон бумага, пиши давай третью часть. А я читать буду. Я – в отпуске.
Новосибирск – Москва, 1985 год
Выскочив из штаба, Бача запрыгнул на водительское сиденье припаркованного у входа фургона и резко стартовал с места. На территории заброшенной воинской части принципиально не работал ни один вид связи, даже проводной.
На скорости под сто километров он подлетел к воротам, и только отъехав примерно на километр, резко затормозил, достав из кармана рацию.
– Очкарик, слышишь меня?
– На связи, – зашипело в динамике.
– Ты далеко?
В окно машины деликатно постучали. Бача опустил стекло и уставился выпученными глазами на худощавого парнишку, похожего на школьника-ботаника, который кушает по утрам манную кашу, а дворовым играм предпочитает домашние задания. Но принимать за задохлика было роковой ошибкой для тех, кто встречал его на своем пути.
Матерый разведчик, участвовавший помимо Афгана еще в целом ряде спецопераций на территории стран-саттелитов, владевший невероятными техническими навыками, мастер ряда восточных единоборств, гений маскировки…
– Твою налево, как ты здесь?
– Каком кверху.
