– Проходите, – буркнул один из стражников, распахивая перед нами двери. – Вон в третью слева комнату заселяйтесь, она вам и отведена. Уже приходили, про вас предупреждали.
Сами по себе Палаты Раздумий были не так уж и велики. Десяток дверей в не очень длинном коридоре – вот и все. Ну и отхожее место в самом его конце.
– Интересно, а много тут вообще сейчас народу обитает? – спросил я у Гарольда, подходя к двери.
– Пойди у стражников уточни, – посоветовал он мне. – Может, они тебе и ответят. Мне вот лично все равно.
Я подумал и решил, что мне тоже.
За дверью оказалась довольно просторная комната с широкими окнами без каких-либо решеток, с круглым столом посередине, парой на вид довольно удобных кресел и двумя широкими низкими кроватями. В принципе, все, что нужно для жизни, здесь было.
Даже более того. Стол был заставлен разнообразными кушаньями, а в его центре стояло полдюжины бутылок вина, причем, несомненно, очень неплохого. Я точно знаю – в таких запыленных бутылках всегда отменный напиток плещется.
– О нас позаботились, – заметил Гарольд, подходя к столу. – Ты смотри, чего тут только нет. И паштеты, и оленина, и даже зажаренный поросенок. Пир горой.
– Вопрос только один – кто это о нас так позаботился? – сглотнул слюну я. – Если друг – то хорошо. А если нет, то это не пир горой, это начало поминальной трапезы. Лично я к этому всему не притронусь.
– Я бы поел, – признался Гарольд. – Нет, не этой еды, а вообще.
– Тоже не отказался бы перекусить, – зевнул я. – Но, если честно, то спать хочется больше, чем есть. Я сейчас и на пустой желудок сутки проспать смогу. Вот прямо с ног валюсь.
– Так ложись и спи, – показал мне на кровать Монброн. – И я, может, вздремну. Мы под стражей, так что вряд ли нас побеспокоят. В тюрьме, пусть даже и такой, незваных визитов можно не опасаться. А даже если кто и пожалует, то нам об этом сообщат.
Согласившись с ним, я стянул сапоги, колет, повалился на кровать и уснул еще до того, как голова коснулась мягкой подушки. Мне и так здорово досталось за последние дни, а потом Рози выжала из меня последние силы.
Нет, все-таки в тюрьмах есть свои плюсы. В них можно выспаться.
Когда я проснулся, на дворе уже стояла ночь, и здоровенная круглая Луна заливала комнату своим призрачным светом.
Приподняв голову с подушки, я увидел, что мой друг уже не спит, а сидит за столом и вроде как даже потягивает вино из бокала. По крайней мере, по-другому движения темной фигуры, находящейся в центре комнаты, расценить было нельзя.
– Не удержался! – обвинительно сказал ему я хриплым спросонья голосом. – Так я и знал! Небось, и хрюшки уже откушал?
– Я не ем свинину с некоторых пор, – свистящим полушепотом отозвался тот, кто сидел за столом. – Не имею возможности. Равно как и другую твердую пищу.
Это был не Монброн. Кто угодно, только не он.
А кто тогда?
И что с Гарольдом?
– Не переживай за своего дружка, – посоветовала мне темная фигура и закхекала. Как видно, так звучал ее смех. – Он спит. Вы оба вообще порядочные сони. Я уже четвертый час сижу и жду, когда вы соизволите продрать глаза.
– Мог бы и растолкать, если мы так тебе нужны, – дружелюбно сказал я, спуская ноги с кровати на пол и разминая запястья. – Я бы точно не обиделся.
– А эффект неожиданности? – возразил мне ночной гость. – Знаешь, как забавно ты сейчас выглядишь. Вон к бою готовишься, я же вижу. Нет-нет, не надо этого делать. Этой ночью я ни тебе, ни твоему приятелю вреда не причиню.
– Оставишь на какую-нибудь другую ночь? – уточнил я, гадая, с кем имею дело. Что-то знакомое в этом шипящем голосе проскакивало, но я никак не мог уловить, что именно.
– Ночь не мое время, – охотно ответил мне загадочный визитер. – Я предпочту день. Желательно солнечный, летний, упоительно славный, в который так не хочется умирать.
– Чем же это мы тебе так насолили? – вступил в разговор, как видно, проснувшийся от звука наших голосов, Монброн. – Будь любезен, ответь, раз уж ты меня разбудил.
– Вы есть и вы живы, – ответил гость. – Этого достаточно. Я хочу, чтобы вы умерли и вас не стало. И, желательно, ваша смерть должна быть долгой и мучительной. По крайней мере твоя, фон Рут.
– Эраст, чем ты так насолил этому господину? – озадачился Монброн. – Или я чего-то не знаю?
– Сам ничего не понимаю, – ответил ему я. – Просыпаюсь, здесь этот человек сидит, пьет вино и говорит мне гадости. Но имени своего не называет. Уважаемый, вы хоть представьтесь.
– Вина? – фигура за столом взяла в руки бутылку. – Присоединяйтесь, господа, присоединяйтесь ко мне.
Скрипнула кровать, по полу прошлепали босые ноги Монброна, чиркнуло кресало и неяркое пламя свечи озарило стол, все так же уставленный тарелками с едой, бутылки с вином и фигуру в черном балахоне с капюшоном, надвинутым на лицо.
– Уже какая-то ясность, – произнес Монброн, глядя на нашего гостя. – Орден Истины.
– Именно, – подтвердил тот. – Орден Истины. Впрочем, дело не только в тех вопросах, которые я, как клерик Ордена, хотел бы задать вам. Есть еще кое-что.
Гость повернулся к Монброну и скинул с головы капюшон.
– Великие боги, – Гарольд поморщился. – Жуть какая.
– Жуть, говоришь? – снова закхекал незнакомец. – А ты вглядись, Монброн. Может, узнаешь?
Монброн приблизил к нему свое лицо.
– Ты? – я впервые видел своего друга настолько изумленным. – Погоди, но… Это невозможно, я же сам все видел, своими глазами!
Да кто это такой?
У меня было мелькнула кое-какая догадка, но я ее отбросил, как невозможную. Тот человек мертв, давно и бесповоротно.
– И невозможное бывает, – прошипел визитер. – Правда, я до сих пор не уверен, что мое существование можно назвать жизнью.
Человек на кресле повернулся ко мне. Я как раз поднялся на ноги, но,
