Станция сделала еще три витка вокруг Луны, уточняя место посадки, и на четвертом начала прилунение. До самого конца я не знал, как у них там дела, потому что отвлекать Сашу было нельзя, а по громкой связи транслировали какие- то градусы, метры и секунды, которые мне ничего не говорили.
Наконец зазвонил телефон на столе рядом с моим рабочим местом, а на моем пульте зажглась желтая лампочка.
— Сели почти нормально, только станция упала на бок, — сообщил мне Саша. — Передача с нее уже идет.
— Вижу.
— Удара при посадке не было, так что твои луноходы наверняка целые. Ну все, я иду спать, пока не свалился, почти двое суток за пультом. По мелочам не буди. Теперь ваша с Верой очередь, работайте.
— Веру позовите, — сказал я по громкой связи и уткнулся в окуляры, через которые был виден экран моего мини-компьютера с целью посмотреть, что показывают три камеры, установленные на самой станции.
Одна не показывала вообще ничего — похоже, станция легла именно на тот бок, где стояла камера. Вторая смотрела в небо, зато третья показывала лунный пейзаж и задранную вверх одну из посадочных опор станции. Я прикинул, куда и насколько надо повернуть камеру, быстро набрал команду и нажал большую клавишу с надписью «ввод».
Секунд десять не происходило ничего, а затем картинка на экране изменилась. Правда, луноходы все-таки оказались не в центре, а сбоку, так что потребовалась еще одна коррекция.
Вера была уже рядом и держала в руках очки объемного видения. Это они так назывались, а на самом дере больше походили на часть шлема.
— Как там? — шепотом спросила она.
— Вроде нормально, сейчас пройдут тесты, и сама все увидишь. Все, можешь надевать.
— Сигнал есть, но двойка ничего не видит, у нее голова в корпусе.
Я присмотрелся к своей картинке — той, что шла с камеры станции.
— Голову можешь выдвинуть на треть шеи, ни во что не упрешься. Только сильно ей не верти, в таком положении можно только градусов на тридцать.
— Да помню я, помню.
Верин луноход высунул нос за край корпуса и немного им поводил, как бы принюхиваясь.
— Ты сейчас на самом верху, — объяснил я. — Снизу слева «четверка», под твоими колесами «Профессор»., сзади «доцент» и база.
— Понятно. Мы сильно спешим?
— Вообще не спешим. Хочешь осмотреться?
— Да, и подумать, как теперь вылезать. Минут пять мне хватит.
— Думай хоть полчаса, лишь бы выбралась нормально, ничего не повредив.
Разумеется, на тренировках с макетом станции мы отрабатывали ситуации, похожие на теперешнюю. Вот только тренировки — это одно, а реальная Луна — несколько другое.
Не прошло и десяти минут, как Вера сообщила:
— Ну, начинаю.
Ее тонкие пальцы забегали по клавишам, а сама она что-то потихоньку зашептала. Я. кажется, даже расслышал «ну, маленький, не подведи, я же тебя всегда считала лучшим из всех».
Набор команд ушел к Луне. Я увидел, как луноход-двойка спрятал голову, протянул вниз левый манипулятор и тремя растопыренными пальцами уперся в борт «четверки». Правая же рука схватилась за скобу на корпусе станции. Потом руки напряглись, передняя часть лунохода поднялась, а положение относительно горизонта стало почти прямым. Теперь он держался на двух манипуляторах и правом заднем колесе. Остальные три висели… чуть не сказал в воздухе. В вакууме, в вакууме они висели.
Тем временем луноход сделал рывок сразу и упорным колесом, и обеими руками. Немного замедленный из-за пониженный силы тяжести прыжок — и вот он уже стоит на лунной поверхности, слегка покачиваясь на амортизаторах и выдвигая голову на всю длину шеи.
— У меня получилось, — радостно прошептала Вера.
— А ты что, сомневалась? Еще как получилось, всего одним набором прыгнула, ничего никому не повредив.
Потом я объявил по громкой связи:
— Товарищи! Свершилось — наш советский робот ступил на поверхность Луны. Вывожу трансляцию на телевизор.
Раздались аплодисменты, не занятый делом народ ломанулся к телевизору, а я надел свои стереоскопические очки. Пора было выбираться на волю и луноходу-четверке.
Мой вылез не так красиво, как Верин, я его вытащил тремя наборами. Не хотел рисковать и не хотел затенять триумф молодой жены. Потом мы с Верой, поддерживая манипуляторами, помогли выбраться сначала «Доценту», а потом «Профессору». Их пилотировали ребята из КБ Лавочкина. И, наконец, на поверхность Луны вытащили базу. Первая задача лунной экспедиции была выполнена. Настала очередь второй, самой главной.
«Мальчик-два» подкатился к станции и вытащил из зажимов флаг СССР, пока еще свернутый. Он был устроен наподобие зонтика, то есть должен был развернуться при нажатии кнопки, расположенной в самом низу. Его не требовалось никуда втыкать, снизу уже разложились три лапы. На Луне можно не бояться, что флаг унесет ветром.
Я снимал историческое действо всеми тремя камерами «Мальчика» и еще одной — со станции. Картинка с камеры самого высокого разрешения, помимо видеомагнитофона, шла на телевизор. Ну и, естественно, внутри моего пульта абсолютно все писалось на флешку.
«Мальчики» встали перед развернувшимся флагом и заиграли гимн Советского Союза. Слов, к сожалению, у гимна в данный момент не было, а то бы они еще и спели. И ведь я предлагал написать слова! Уверял, что у меня получится даже лучше, чем то, что было в прошлом Антонова. Я ведь знаю не только рифму «свободный — народный», как автор всех трех одинаковых гимнов, но еще и «любовь — кровь» и даже «ж…а — Европа». Но Алексей Николаевич почему-то моим аргументам не внял.
Если бы трансляция предназначалась только советским людям, то, наверное, играла бы запись из студии. Но Луну сейчас слушали все, кто имел такую возможность, так что пусть буржуи на здоровье наслаждаются звуками нашего гимна, доносящегося с ночного светила.
В зале почему-то стояла мертвая тишина, хотя гимн уже кончился. Решив, что это как-то неправильно, я вполголоса
