Ситуация была совершенно безнадежной. Но, прежде чем подать сигнал о самоликвидации, я переключился на свой луноход и поточнее сфокусировал его камеры на уже почти погибшем собрате. Пусть последние секунды короткой, но очень насыщенной жизни «Мальчика-два» будут достойно запечатлены для истории.
Все, возвращаюсь к «двойке». Набор кода, клавиша «ввод». Короткий писк пульта, и на Луне стало одним погибшим роботом больше. На картинках с моего лунохода видно, как из щелей в корпусе «двойки» ударили струи дыма. На пульте управления «2» замигало табло «потеря связи», и я его выключил. Потом аккуратно отодвинул свой луноход от края осыпи. Все, можно ехать домой, в лагерь, но с этим справятся и Вася с Гариком, а мне надо идти успокаивать жену, а то ведь как бы чего не вышло. Да и у самого, честно говоря, на душе довольно погано.
Глава 8
Еще когда я сразу после гибели «двойки» вытирал слезы Вере, мне пришло в голову, что она ведь не одна такая. Даже в Центре управления многие относились к луноходам хоть и не как к живым существам, но уж и не как к программируемым самоходным игрушкам. Ближайшими аналогами, как ни странно, были роботы из сборника Азимова «Я, робот». Книгу перевели на русский язык недавно, и она пользовалась популярностью. А так как в Центре мне делать было в общем-то нечего, все оставшиеся луноходы уткнулись в базу и впали в спячку, я позвонил Брежневу, сообщил о произошедшем на Луне и сказал, что у меня есть мысли о том, как это правильно подать в средствах массовой информации.
— Уж не «двойка» ли в ту яму упала? — спросил Брежнев.
— Да.
— Тогда тебе надо подумать еще и о том, как эту новость подать у меня дома. Вика реветь будет, хоть и почти взрослая. Она нам с Викторией Петровной все уши прожужжала, не отрываясь от телевизора. «Мальчик-два» такой, «Мальчик-два» этакий, а как его наградят, когда он домой вернется? Тьфу! Даже неудобно было говорить, что он там и останется, а тут вообще вон оно как получилось. В общем, езжай к Демичеву и объясни ему, что ты хочешь, я сейчас позвоню. А вечером — к нам. Вике расскажешь, чтобы она от тебя все услышала, а не от телевизора. Ну, а пока не откладывай, двигай на Старую площадь.
Поначалу Демичев не оценил моей идеи относительно некролога о героически погибшем луноходе, несмотря на недавний звонок Брежнева.
— Это же просто механизм с руками! — начал было возражать Демичев.
— Спорить не буду, но позволю себе уточнить, что этот, как вы его назвали, «механизм» уже сделал для пропаганды советского образа жизни больше, чем весь идеологический отдел ЦК.
— Что вы себе позволяете?!
— Говорить правду. Или здесь для нее не место? Тогда я сегодня же вечером сообщу Леониду Ильичу, что он ошибся, направив меня сюда.
— С-слушаю, — процедил Демичев, сразу сбавив накал.
— Так вот, какие мысли еще три недели назад посещали простого советского человека, увидевшего плакат «Слава КПСС»? В лучшем случае никакие, он смотрел, но в мозгу чаше всего ничего не откладывалось. А в худшем — начинало копиться раздражение. И что теперь? Видя этот лозунг, люди вспоминают луноходик с транспарантом и улыбаются. Еще один пример. Недавно тут по телевизору выступала какая-то харя поперек себя шире, в экран еле влезшая, насчет того, что, мол, наша цель — коммунизм. Рассказать, как на это народ по кухням реагировал? Цензурных комментариев было мало, а основной смысл — «да у вас по закрытым дачам и так давно полный, мля, коммунизм»! А когда то же самое говорит луноход с Луны, после опасной экспедиции, в которой он получил тяжелую травму правого переднего колеса, но остался в строю, реакция совсем другая. Надо же, и эти в коммунизм хотят! Может, действительно возьмем? Ведь стараются же!
— Да я вас не про достижения луноходов просил рассказывать! А про ваши предложения.
— Повторяю еще раз. Нужен некролог в «Правде». Пусть оформленный не совсем так, как на человека, но все равно на первой странице. Вот текст. Вот фото погибшего. Траурная рамка, как видите, совсем тоненькая, но убирать ее не надо, как и наклонную полосу в правом углу.
Это был фотомонтаж, подходящего по всем параметрам снимка не нашлось. «Двойка» с красным галстуком на шее вскинула манипулятор в пионерском салюте, это фото было сделано в актовом зале. И при помощи фотошопа вставлено в лунный пейзаж с Землей на заднем плане. Тень я рисовал сам, вроде получилось неплохо.
— Но у центральных газет нет цветной печати! — не унимался Демичев.
— И что, идеологический отдел считает нормальным, когда главная партийная газета не способна отобразить достижения советского народа в цвете? Мне это странно слышать. Но раз вопреки здравому смыслу и решениям октябрьского пленума оно все же так, печатайте в черно-белом варианте, а потом в цвете — в каком-нибудь «Огоньке». В «Технике молодежи» тоже, обязательно. И поймите — это никакие не примитивные механизмы. У них есть искусственный интеллект, правда, пока довольно ограниченный, но у многих членов партии естественный и то хуже. Есть даже эмоции. И есть вера в светлое будущее, я ее сам программировал. Когда во имя означенного будущего гибнет робот — это трагедия. Пусть и не столь сильная, как при гибели человека, но уж всяко сильнее, чем при поломке мясорубки или пылесоса.
— Думаешь, поверит? — усомнился Антонов, внимательно слушавший нашу беседу. — У него же техническое образование, он Менделеевку закончил.
— Ерунда, когда это было. Да и не читали ему там ничего по электронике, а вот Азимова он, может, и читал. А если нет, то теперь уж точно прочтет. Слушай дальше.
— Э… не знал, — растерялся Демичев. — Мне почему-то не докладывали. Простите, а когда вы собираетесь к Леониду Ильичу?
— Вечером, часов в девять.
— Можете перед визитом заехать в редакцию и посмотреть гранки, они наверняка уже будут готовы.
Я ответил не сразу, потому что как раз в это время перевоплощался в Антонова. Он попросил дать ему
