- Сто десять кило, не считая полного бака бензина. В общем, Михаил Михайлович, летайте на здоровье сколько хотите, поднимет он вас без труда. Вот, возьмите, это мои заметки про особенности пилотирования.
Как-то раз, когда я сначала отвез Веру в МГУ, а потом по Воробьевскому шоссе поехал в центр, мне бросилась в глаза какая-то стройка слева, которой раньше вроде не было. И, слегка покопавшись в памяти Антонова, я сообразил, что это же строится дом номер восемь – тот, где в числе прочих будет до самой смерти жить Косыгин. Интересно, ведь я к нему в Кремль и еду. Дом, кстати, похож на наш, тоже кирпичная пятиэтажка улучшенной планировки с балконами по всему фасаду, только вдвое короче, чем тот, где я живу. И, наверное, тут все же не совсем такие квартиры. Кроме того, вряд ли сдача этого дома будет задержана почти на год, как нашего.
Я вез Косыгину подборку Антонова о советской торговле в восемьдесят седьмом – девяносто первом годах. Кроме материалов из интернета, там были и его личные впечатления, причем назвать их цензурными не получилось бы даже из вежливости. А здесь уже потихоньку начала разворачиваться кооперативная торговля, и ее инициатор Косыгин хотел, как я понял, поглубже рассмотреть подводные камни на этом пути.
Суть новаций была проста – колхозы и совхозы теперь могли продавать сверхплановую продукцию на колхозных рынках и в кооперативных торговых точках, причем цены не должны были превышать магазинные более чем на двадцать процентов. Как это выглядит в реальности, я уже успел увидеть в Троицком, там недавно появился кооперативный овощной магазинчик.
Это привело к тому, что во всех трех государственных магазинах исчезли очереди, но зато они появились у кооператоров. Ну да, кто же будет покупать на треть гнилую картошку пополам с грязью по десять копеек за килограмм, когда вполне приличная у кооператоров стоит двенадцать копеек! Вот только очередь мало кому нравилась, однако кооператоры уже начали осуществлять доставку за двенадцать процентов от стоимости заказа. То есть теперь картошка обходилась в рубль тридцать пять за десять кило, и этим были довольны все, включая работников государственных овощных магазинов. Им-то раньше приходилось работать, а теперь стало возможно расслабиться, оборот упал, но зарплата-то идет. Главное – вовремя списывать свою гниль, причем, кажется, они после этого даже ухитряются загнать ее налево. То ли самогонщикам, то ли на корм скоту. Кстати, откуда берется гнилая картошка уже в ноябре, это до сих пор выше моего понимания.
Все это я, приехав в Кремль, рассказал Косыгину, подытожив:
- Кооператоры работают с энтузиазмом, чуть ли не на износ, потому что уверены – такие условия продлятся максимум три года, до конца этой пятилетки. А в следующей планы колхозам и совхозам скорректируют в сторону увеличения, и перевыполнять их станет затруднительно. Сейчас люди при фиксированной наценке выкручиваются за счет оборота, но он обязательно упадет, и кооперативные магазины потихоньку вымрут.
- Вы нарисовали вполне вероятную картину, если бы планы продолжали составляться от достигнутого. Но в этой пятилетке они фиксированные, а со следующей основой для них станут заявки торговли. Тогда, наверное, удастся добиться перелома.
- Ага, - почесал в затылке я, - перелом только планируется, но вывихи-то уже есть. А с переломом, наверное, получится то же самое, что сейчас, только наоборот. Госторговля будет искать и находить способы уменьшать свои заявки, чтобы поменьше работать за те же деньги. Вам, ясное дело, не понравится за государственный счет кормить дармоедов, и зарплаты в торговле начнут формироваться от оборота. Народ побежит оттуда в кооперативные магазины и, естественно, привнесет туда привычные ему методы работы. То есть все вернется на круги своя, только цены вырастут раза в полтора.
- И каков же, по-вашему, выход?
- Не знаю. Можно, например, всячески гнобить проверками кооперативы, в которых трудятся бывшие работники государственной торговли. Но это далеко не идеальный алгоритм.
- То, что не идеальный, это ладно, идеала в природе вообще не бывает, но он еще, извините, и неумный. Мы планируем сделать не так. Надо вернуть советской торговле те функции, которые изначально должны быть ей присущи при социализме. Вот вы же, например, более или менее представляете свои потребности? То есть покупку той же картошки наверняка способны расписать как минимум на месяц вперед.
- Так оно и есть, только у нас этим занимается теща.
- Неважно. Торговля должна быть всего лишь связующим звеном между производителем и потребителем, а не источником не соответствующего труду обогащения ее работников. Значит, их надо отделить от потока наличных денег. Магазин будущего я представляю себе как стол заказов. Пусть ваша теща каждый месяц приходит туда и оставляет список, когда и сколько картошки, моркови и всего стального ей понадобится. Совокупность таких заявок и составит основу для планов торговли. А деньги за них будут идти прямо со сберкнижки по графику платежей, подписанному покупателем в момент оформления заявки. Вскоре можно будет ввести и банковские карты, они удобнее книжек и уже есть на западе. Если же у вас возникнут непредвиденные потребности, вы пойдете в кооперативный магазин и купите там все желаемое за полуторную цену. Или все-таки подождете месяц, если вам станет жалко денег.
- Думаете, это поможет? Торговля быстро найдет способ создания искусственного дефицита и начнет торговать уже местами в очереди на заявки, причем из-под полы и втридорога.
- Вот поэтому я попросил у вас сегодняшнюю подборку. Как я понял, в истории Антонова она именно так и сделала, а, значит, методы противодействия лучше отработать заранее. Причем им надлежит быть не только и даже не столько административными, сколько экономическими.
А вот Леня Брежнев, похоже, такими низменными вещами, как цены на гнилую и не гнилую картошку, в данный момент не интересовался, воспарив мыслью в сияющие выси, хотя сам же недавно советовал мне вернуться с Луны на Землю. Впрочем, этот совет, насколько я помнил, был озвучен где-то между четвертой и пятой стопками, так что Леня про него вполне мог и забыть.
В общем, сразу после ноябрьских
