Напоследок захватив с тумбочки заранее приготовленные верительные грамоты, Ник открыл дверь комнаты и в упор уставился на нервно кусающего губы секретаря. Это был парень чуть за двадцать, хрупкого и изящного телосложения, со светлыми вьющимися волосами и тонкими чертами лица. Новоявленный посол полагал, что такая внешность и стала одной из причин, позволившей секретарю так долго выживать в Таримане — местные просто считали зазорным связываться, задевать и искать поединка. Много ли чести в победе над заведомо слабым противником, особенно если этот противник — трус. А в последнем Ник успел убедиться по тому, как Ларион, баронет Гаальтиарский, шарахнулся в столовой от крепкого лакея с черными полосами под бровями. Хоть сам такую же технику перенимай! Однако пока парень не заметил особой враждебности, любопытство — да.
Слугу Лариона тоже не трогали. Но тот был абсолютно седым морщинистым стариком, которого Никоэль, честно говоря, и о небольшой услуге постеснялся бы попросить, не то что помыкать и командовать каждый день. Однако у Лариона в этом плане никаких предрассудков не было, он считал вправе распоряжаться и гонять несчастного в качестве посредника между собой и тариманцами или мартнаильцами по любому поводу.
— За вами пришел министр иностранных дел, — доложил младший секретарь и нервно покосился в сторону лестницы. — Может, мне не стоит мешать вам общаться? Я останусь в здании следить за нашими комнатами, чтобы никто не проник и не украл документы. Вы уж там как-нибудь сами речь поцветистее произнесите, чтобы тариманцы почувствовали наше расположение. И узнайте, пожалуйста, когда они передадут нам для ознакомления договор, я еще не имел возможности даже взглянуть на него.
— Почему же вы сами не спросили?
— Что вы, что вы, — замахал руками Ларион. — Языком не владею, да и нужных фраз не знаю. Мое дело бумажки переписывать, а все вопросы должен решать посол, в крайнем случае — старший секретарь.
— Но старшего-то и нет.
— Сожалею, но что я могу сделать? Просите людей в канцелярии Абернана, — развел руками хитрец.
А Ник отчетливо понял, почему Лариона не убили, как остальных, — просто не смогли даже приблизиться. Секретарь самоустранялся от всего, инициативы не проявлял, лично ни с кем не разговаривал, аристократический гонор предусмотрительно никому, кроме слуги, не демонстрировал. Н-да… Помощник из него никакой. Хотя, может, и к лучшему, если младший секретарь не будет лезть в его дела? Не хватало еще, чтобы тот настрочил донос, обнаружив, что торжественная речь подверглась некоторому сокращению… раз в десять.
— Ладно, во дворец я пойду один, — решил Никоэль.
— Вот и прекрасно, — облегченно выдохнул Ларион и, не успел посол моргнуть, скрылся в своей комнате.
Парню не оставалось ничего другого, кроме как мысленно настроиться на новую встречу с фином Астором и двинуться к парадной лестнице. Он вышел на площадку, посмотрел вниз и… обомлел. В холле, как и было оговорено, ждал министр иностранных дел. Но в каком виде! Белая шелковая рубашка, черные брюки, фиолетовый камзол, богато расшитый тесьмой, на шее — массивный круглый медальон, инкрустированный драгоценными камнями впечатляющей величины. И все бы ничего, но чувствовал себя мужчина в таком виде явно не слишком уютно: постоянно поправлял то воротник, то медальон, водил плечами, проверяя швы узкой одежды на прочность, пробовал, ничего ли не мешает дотянуться до рукояти шпаги. Последняя единственная выбивалась из общей картины, так как являлась не парадным украшением, а боевым оружием.
Ник даже засомневался: а точно ли его колет будет уместен на торжественном приеме? Однако что-либо менять было уже поздно. Да и главное, что ему самому удобно, ничего не мешает, не отвлекает. Хватит и того, что впервые в жизни к нему будет приковано внимание множества влиятельных лиц.
— Добрый день! — на белавском громко поздоровался Никоэль. — Вы сегодня выглядите… — Он хотел, как положено по этикету, отвесить комплимент, но замялся, подбирая слова. Элегантно? Не хотелось бы врать. Красиво? Ну, это смотря на чей вкус, сам же министр явно так не считает. Глупо? Ближе к истине, фин Астор точно согласится, но это не дипломатично. — Очень ярко, — наконец нашел компромисс Никоэль.
— Спасибо, — с хмурым видом кивнул тариманец. Уж лучше бы посол промолчал! Интересно, он искренне оценил его вид или издевается? Астор подозревал, что второй вариант ближе к истине — из-за заминки и из-за того, что парень уже не первым за сегодняшний день успел высказаться. Министру пришлось идти по дворцу, а там и начальник гвардии син Яр, и подопечные, и знакомые тоже не молчали. Он бросил три вызова на ритуальный поединок! Три! Да и послу с удовольствием бы доказал, что от внешнего вида его умение владеть оружием не изменилось. Но нельзя, ему-то точно нельзя собственноручно гробить дело. Страшно представить, во что чери Трант повелит облачиться ради восьмого посла! Нет, он с седьмого сейчас пылинки сдувать должен. А вот после подписания документов, где-нибудь на границе их государств, когда насмешник откланяется, тогда можно и силами помериться.
— Мы еще не опаздываем? — поинтересовался Никоэль. Он же не знал, насколько длинен путь до тронного зала или иной комнаты, заменяющей его.
— Прибудем вовремя, — отозвался Астор, первым выходя из здания, чтобы показывать дорогу. Да и зевакам на площади лучше сразу дать понять, что у гостя есть компания — меньше риск.
Быстрым шагом, что у предыдущих послов вечно вызывало недовольство, мужчины добрались до входа во дворец — ничем не примечательного здания с множеством узких арочных окон, перемежающихся простыми выступающими пилястрами. На обоих глазели, хотя и не пытались чем-то задеть. Астор надеялся, что последний раз чери Трант основательно сделал внушение всем подданным. А обещание приставить очередного провинившегося, сразившего хоть кого-то из белавцев, к восьмому послу должно окончательно остужать горячие головы.
Одни коридоры быстро сменялись другими, Ник даже не успевал ничего рассмотреть, хотя дорогу старательно запоминал. Да и особо нечего было рассматривать. Темные стены, пейзажи в
