— Мы подходим к приемному залу, — предупредил Астор, приостанавливаясь, чтобы дать гвардейцам время распахнуть дверь. — Предупреждаю, что наш правитель довольно бегло владеет вашим языком, так что следите за словами. Прошу.
Переступив порог, Ник постарался незаметно осмотреться и сориентироваться. К счастью, зал оказался не очень большим и довольно скромно обставленным. Из мебели — уже привычные кресла и диванчики по периметру, пустующие, и массивный стол ближе к противоположной стене. Из людей — буквально десяток ярко одетых министров и чиновников по обе стороны. И буквально все напоминали Астора. Нет, не внешностью, а жестами и неосознанными движениями. Постоянно то один, то другой, то третий хватались за воротник, за обшлаги рукавов, за пуговицы… Их портной — явно один на всех — не поскупился на кружево и декоративные украшения, хорошо хоть до кюлотов с чулками не додумался. В таком окружении мужчина средних лет, сидящий за столом в элегантном черном колете, выделялся не только позой. Как ни странно, но черные полоски под бровями лишь больше подчеркивали строгость и серьезность правителя.
Подневольный посол остановился в двух шагах от стола, поклонился и положил на поверхность верительную грамоту, чтобы ее при необходимости можно было прочитать. Он был немного удивлен отсутствием в зале охраны.
— Никоэль Иберникский, представитель Белавии, уполномоченный подписать с вами договор о границах, — отрекомендовался парень и проследил, как фин Астор обходит стол и занимает место слева от чери Транта. Он не знал, что и в каком порядке следует делать, мог лишь догадываться. А потому, не дожидаясь ответа, решил сразу произнести всю подготовленную речь. Что тут же и осуществил бодрым голосом, не делая пауз и акцентов.
— …Надеюсь на плодотворное сотрудничество, — закончил Ник неожиданно быстро даже для себя.
Воцарилась тишина. Посол смотрел на чери Транта. Чери Трант в свою очередь сосредоточенно косился куда-то вправо, где на поверхности стола белела стопка документов, глаза бегали по строчкам. Стоящий слева от него фин Астор, щурясь, старательно пялился туда же. Чиновники, застыв в одной позе, молчали. И если бы Ник не знал, что стойка на одной ноге с заведенной за щиколотку второй является медитативным долговременным упражнением на равновесие и терпение, мог бы и вовсе испугаться, что произошла катастрофа и неизвестные враги превратили всех в статуи.
Прошло минуты две, но ничего не поменялось. И до Ника дошло: его никто и не слушал! Все ушли в свои мысли, отвлеклись, готовясь, как обычно, пропустить мимо ушей «белавские сказки» о собственном величии. Впору было обидеться, что на его месте сделало бы большинство аристократов и нормальных дипломатов, убежденных в недопустимости проявлений пренебрежения по отношению к Белавии. Однако парню стало смешно — губы растянулись в улыбке.
— Кхм-кхм, — вознамерился все-таки привлечь к себе внимание посол.
— Да-да, мы вас внимательно слушаем, — рассеянно кивнул чери Трант и, словно невзначай, сдвинул верхний лист с правой стопки с документами.
— Вообще-то я уже пять минут как молчу, — заметил Ник.
— Вот как? — встрепенулся правитель и, ничуть не смущаясь, засадил локтем в бок Астору. — Министр, что же вы тянете с ответной речью? — постепенно повышая голос, поинтересовался он.
Цели чери Трант достиг — взгляд Астора стал осмысленным, а окружающие чиновники задвигались, шелестя одеждой и торопясь принять более естественные и подобающие позы. Только один паренек лет четырнадцати за чужими спинами даже не пошевелился. В отличие от остальных присутствующих, Линк знал: расслабляться рано, все только начинается.
— Чери, может, не надо? — на тариманском шепотом, но довольно различимо для Никоэля, спросил министр иностранных дел.
— Надо, — мстительно сверкнул глазами правитель и собственноручно передал подчиненному внушительную стопку мелко исписанной бумаги, ожидавшую своего часа на столешнице слева, почти напротив Астора.
И тогда посол понял, что теперь лучше бы и ему срочно научиться медитировать.
Эту же мысль подтвердили сникнувшие чиновники, в чьих глазах надежда и оживление сменились философским спокойствием. Придется стоять, раз решил правитель.
А Астор откашлялся и заунывным голосом, без выражения забормотал:
— Дорогой посол сильного и процветающего под покровительством Абернана II государства Белавия…
На третьем предложении с витиеватым восхвалением Ник перестал вникать и принялся тоскливо рассматривать стены и застывшие лица чиновников. Чери Трант, наоборот, разулыбался, словно «радушный» хозяин, только что обрадовавший неурочных гостей, что ночевать им придется вдесятером в одной крошечной комнате — кладовке, на одной кровати с поломанной ножкой. Потесниться самому желания нет, но гости ведь не в обиде?
Присмотревшись, Ник заметил на одном из диванов клочок белой шерсти и задумался. Интересно, это оставила мурчиана правителя или в приемном зале разрешено находиться не только ей? Как в действительности тариманцы пользуются внешним источником для создания заклинаний? Способны ли они применять магию, если мурчиану удалить на километр или два?
— Кхм-кхм, — привело его в чувство громкое покашливание. — Отвлеклись? — ехидно поинтересовался правитель. — Посол, что-то вы сегодня невнимательны.
— Впечатлился и пребываю в безмолвном благоговении, — быстро нашелся с ответом Никоэль.
— Надеюсь, на вечернем приеме вы будете более разговорчивы, — сказал Трант.
На этом аудиенция закончилась, и все потянулись на выход. Посол тоже с облегчением покинул зал, сопровождаемый по пятам фином Астором. Стоило бы на него обидеться за продемонстрированную пародию на белавскую традицию, однако Нику было жаль министра. Парень четко осознал, насколько того достала вся эта дипломатическая чехарда и попытки подобрать подход к быстро сменяющимся людям. Поэтому он и не стал отказываться, когда услышал приглашение составить компанию.
— Если вы желаете осмотреть город, я могу прогуляться с вами в качестве проводника, — предложил Астор, который понимал, что не в состоянии держать гостя взаперти. А если нельзя избежать опасного процесса, то его надо возглавить
