Тариманец был многословен, настойчив и, по-видимому, отличался завидным упрямством, поэтому посол понял: явно не отстанет, пока не добьется своего. Драться-таки придется. Но как же не хотелось… Однако надо соглашаться, пока не поссорились в процессе уговоров и не довели дело до более опасного вида поединка. Хоть не до ран и рек крови сражаться будут. Только дуэли во имя чести ему не хватало! А ведь плохо знающие тариманский язык предыдущие белавские дипломаты наверняка сами заявляли о готовности защитить честь…
— Я вполне могу сейчас выделить время и сразиться, — сказал Никоэль. — Вас же устраивает данная поляна?
— Да. Замечательно! — обрадовался противник. И просто назвал свое имя, без всяких поклонов и расшаркиваний, как поступил бы любой белавский аристократ: — Зовите меня чери Биарн.
— Никоэль Иберникский, — представился парень, присматриваясь к противнику. Он только сейчас понял, что у тариманца не просто широкие темные брови, шире их делает черная полоса, проведенная жидкими тенями. Но почему тогда точки на более яркой нити коричневые? На всех трех нитях.
— Приступим? — спросил чери Биарн, отбрасывая хлыст в траву и обнажая шпагу. Сразу нападать он не стал — дождался реакции Никоэля.
Парню пришлось аналогично отбросить холщовый мешочек с соцветиями и предупредить Лариона:
— Не вмешивайся!
— Мне как секунданту и не полагается… — начал было секретарь.
Однако посол его не дослушал. Он немного позабытым движением вынул шпагу из ножен и слегка взмахнул ею, заново приноравливаясь к весу и балансировке. Странно, раньше клинок казался ему тяжелее. Впрочем, это неудивительно, ведь он был младше и слабее. Тело само вспомнило правильную стойку — отец учил на совесть. Одежда, к счастью, тоже не стесняла движений и не мешала. Это плохому танцору даже ноги мешают, а Ник не считал себя совсем негодным фехтовальщиком, хуже отца — да. Он легко отразил первую атаку тариманца и улыбнулся. Фу-ух… Местная Богиня явно не желала его смерти, ведь противник владел шпагой вполне хорошо, но не на уровне мастера, годами оттачивающего каждое движение. Парень даже почувствовал, что, напрягшись и чуть ускорившись, может в любой момент закончить поединок. А потому расслабился и принялся фехтовать, заново изучая и переоценивая свои возможности с точки зрения взрослого человека с окрепшей кистью и телом, тренированным полосой препятствий отца. Он настолько увлекся, что фина Астора заметил только тогда, когда тот громко простонал:
— Ксантар, ты сейчас увидишь перед собой первого тариманца, у которого случится инфаркт!
— Спокойно, — ответил «начальник тюрьмы», — посол побеждает.
— У меня повод серьезнее!
— Что может быть серьезнее ранения твоего драгоценного посла?
— То, что я сам должен буду попытаться его ранить!
— То есть? — не понял кори Ксантар. — Я точно знаю, что у тебя нет родственников в династии «чери», поэтому месть за проигрыш как мотив исключена.
— Помнишь, я тебе говорил, что Богиня вчера нашла мне противника? Так вот, это он!
— Кто «он»? Чери?
— Да нет же! — воскликнул Астор. — Посол!
Похоже, ни одного, ни второго тариманца не смущало, что Никоэль может их слышать, они твердо были уверены: у белавцев не осталось представителей, в достаточном объеме знающих их язык, на это не раз сетовал секретарь Абернана, сообщая курьером об очередном «засланце». Да и шпионов никто не отменял.
— Ты меня решил разыграть? — не поверил Ксантар. — Богиня не могла выбрать тебе иностранца.
— Ну, на лернийцев же указывает. Чем посол хуже?
— Ничем. Похоже, ничем, — задумчиво протянул начальник тайной канцелярии, внимательно следя за каждым движением Никоэля.
Впрочем, Астор тоже, не скрываясь, пристально наблюдал и делал для себя все больше и больше открытий. Например, он понял, что не так уж плохо посол владеет шпагой, как рассказывал. Некоторые движения, конечно, выглядели неловкими или вовсе лишними, но в целом чувствовалась хорошая школа. Противник из парня интересный, Богиня знала, на кого указать.
— Драконы вас побери! — воскликнул Ник, выбивая из рук чери Биарна шпагу, которая отлетела в сторону кори Ксантара и чуть не вонзилась ему в стопу. Последнему даже пришлось отпрыгнуть. И посол не мог бы поклясться, что не планировал задеть вредного тариманца и не надеялся на такой вариант развития событий. — На мне узоров нет! — раздраженно заявил он. Из конспирации — на белавском, хотя чери Биарн мог его и выдать. — Господа, я специально уехал подумать в тишине, цветы собрать… Или вы и в купальню за мной идти собираетесь?
— Э-э, вы так громко и звонко думали, что я тоже решил сходить цветочки пособирать, — выдал полный каламбур Астор, надеясь, что посол не станет вникать и уточнять.
Ник и не стал. Он просто подобрал в траве свой холщовый мешочек, протянул министру и заявил:
— В таком случае наполняйте дальше, пока все не вытоптали. Или вы венок предпочитаете плести?
Последнее предположение было уже полным измывательством, но парень не смог отказать себе в удовольствии досадить Астору. Драться-то с ним все равно придется.
— Предпочитаю удавку из стебельков. Не для своей шеи, конечно, — не остался в долгу министр. Он с любопытством заглянул в мешочек и нахмурился, раздумывая, — явно не ожидал действительно обнаружить цветы.
И пока тариманец мысленно строил гипотезы, посол повернулся к чери Биарну.
— Извините, что нас прервали, — сказал он, постаравшись сделать произношение как можно хуже и подчеркнуть наличие жуткого акцента. — Если хотите, можем повторить.
— Да нет, спасибо, — покачал головой чери Биарн, разминая правую кисть, пострадавшую в результате обезоруживающего приема. — Богиня удовлетворена, значит и я — тоже. На другой результат я все равно не надеюсь.
Никоэль кивнул и задумчиво покосился на свою шпагу, вокруг рукояти которой остались только два светящихся кольца. А ведь еще полчаса назад их было три! Получается, что хочет он того или нет, а оставшиеся дуэли с указанными противниками провести придется. Впрочем, можно просто попытаться не обращать внимания ни на какие нити, он не подписывался выполнять волю Богини. Однако сдается ему, что это как раз тот случай, когда лучше не выделываться. Кому от демонстративного игнорирования станет лучше, если на голову начнут сыпаться с балконов цветочные горшки, а потенциальные противники примутся преследовать целой свитой? Но за что ему эта напасть?
Чери Биарн
