Жуя яблоко, парень быстро шел к гостиной, где в кресле у камина рассчитывал найти Фиану. Это было одно из ее любимых мест для занятия рукоделием. Паркет чуть слышно поскрипывал под его весом, зато пара дверей на пути не издали ни звука — петли были хорошо смазаны. За домом и угодьями присматривали на совесть даже без подробных распоряжений и указаний графа.
— Ну-с, делись новостями, — бодро попросил Ник, заходя в гостиную.
— До сих пор успокоиться не могу, мне кусок в горло не лез, — пожаловалась пассия отца, вышагивая по комнате кругами и заламывая руки. — Не верю я, что с этим назначением все так просто! Это же подтверждает и найденная в конверте с указом записка от Триана — секретаря его величества. Он честно предупреждает, что в Таримане опасно, посланники мрут, как мухи. Дуэли, неудачные состязания, в ходе которых происходят несчастные случаи, нападения хищников… А на ссору с тамошним правителем Абернан не пойдет! Он не выдвинет претензий, даже если в Тааримаад придется отправлять по представителю в день! Белавии нужен мирный договор, да и земля лишней не будет.
— Не волнуйся, отец справится. Дуэлями его не испугать, не зря же он один из лучших воинов и магов королевства. Он секту адептов темного Эара в полторы сотни человек единолично заклинаниями сдерживал! А помнишь, в прошлом году он наткнулся на отряд разбойничавших на дорогах оборотней? Ни сила, ни скорость не помогли им против выучки отца.
— А хищники?!
— Не думаю, что они страшнее оборотней, не надеющихся на помилование за свои зверства. Тем более что, в отличие от изгоев из Лернийского государства, у зверей нет логического и тактического мышления.
— Все равно я боюсь за Нимейна! — воскликнула Фиана, и по ее щеке скользнула одинокая слезинка, блеснувшая в свете ярко пылающего в камине огня. Магические лампы под потолком в комнате не горели, так как девушка предпочитала горевать в сумраке — так хуже видно выражение ее лица.
— Лучше побеспокойся о себе, — посоветовал Никоэль. — Именно ты — слабое место отца. Ну и я, естественно. Только я уже решил, что в Таримане мне делать нечего. Пользы не принесу, зато могу нарваться на неприятности, если тариманские аристократы, так же как белавские, не приемлют физических недостатков.
— Да-да, в записке что-то было про желательность хорошей физической формы и отсутствие недостатков во внешности, — часто закивала Фиана. — Но… как же я? Может, мне тоже стоит остаться в поместье? Нимейн ведь не на всю жизнь переезжает, а только на полгода с обязательным условием, что за этот срок должен быть подписан документ о разграничении земель государств. С одной стороны, не хочется оставлять твоего отца без моральной поддержки и дружеского плеча рядом, а с другой… как бы мое присутствие не вышло ему боком.
— Думаю, отец не обидится, если ты дождешься его тут, — подойдя ближе, обнял Ник мачеху, стараясь поддержать ее. — А что он сам говорит?
— Отказывается меня брать, — тяжело вздохнула Фиана. — Я просила, но… Нимейн пообещал, что мы это еще обсудим, однако вряд ли поменяет решение. Если я и отправлюсь в Тааримаад, то вопреки его воле. Больше споров у нас было насчет тебя.
— Кажется, я догадываюсь. Отец хотел пригласить меня с собой, чтобы научить изворачиваться, когда имеешь дело с представителями власти, да? Он вечно ворчит, что мне не хватает общения и компании сверстников, что в моем возрасте в поместье должно быть скучно, — протянул Ник, всем своим видом выражая несогласие с таким мнением.
— Нет, — огорошила девушка. — Наоборот — он настаивал, чтобы ты пожил тут. Нимейн тебя любит, а потому не хочет рисковать. Он же помнит, как переживал и расстраивался, когда при дворе в Вельте ты приходил с синяками, ссадинами, а то и вовсе с рассеченной шпагой кожей на конечностях. Шрамов не осталось только чудом. Благодаря эмоциям отцу удавалось лечить у тебя без всякой алхимии такие раны, какие на других он и стянуть-то до грубого рубца не сумел бы! Нимейн называет те события самым большим кошмаром своей жизни. Он же ничего не сможет сделать, если теперь, во взрослом возрасте, тебя вызовут на поединок чести, разве что отомстит как следует. Но это, сам понимаешь, не лучшее утешение.
— Пусть сначала сумеют вызвать, — усмехнулся Никоэль.
— Давай не будем шутить с опасностями, — попросила Фиана, умоляюще глядя в глаза парню. — Вы с отцом единственные в мире близкие мне люди, если не считать тех, кто близок только по общей крови.
— Не волнуйся, я и не рвусь рисковать. Если мне в ближайшее время что-то и грозит, то только дополнительная работа по исполнению заказов. У меня такое ощущение, что наш сосед, герцог Эсский, часть зелий переправляет в столицу и там перепродает. А иначе зачем бы ему столько астерлиса?
— Ты против?
— Нет, — покачал головой Ник. — Я в накладе не остаюсь, платят более чем щедро. Только не люблю я всех этих хитростей. Если астерлис нужен для кого-то из вельтских офицеров или придворных хлыщей, так бы и говорили. А то — знакомому надо… Нескольким дюжинам знакомых!
— Да-а, из тебя явно дипломата не получится, — забывшись, рассмеялась девушка. Но спустя миг на ее лицо опять легла тень беспокойства.
— Лучшая дипломатия — это честность. Если уж получаешь по шее, точно знаешь, за что, — хмыкнул Никоэль.
— Ох, надеюсь, ни у кого не найдется повода, чтобы рассердиться на Нимейна.
— Ты опять? Спокойнее, постарайся отвлечься и уснуть. Если хочешь, я могу дать тебе пару капель абсолютно безвредного снотворного, в столовой на буфете целая склянка.
— Спасибо, обойдусь. Не хочу мешать Нимейну общаться с гонцом.
— Да я и сам не горю желанием лишний раз видеть лицо этого заносчивого типа, — признался Ник. — Кажется, он напился. Хотя так отцу даже легче будет выпытывать у него последние новости и сведения в поисках подводных камней. Но ты хотя бы теплого молока на кухне на ночь выпей.
— Непременно. А сейчас попробую отвлечься вышивкой. Посидишь еще со мной или работать
