Не знаю, сколько прошло времени. От долгого сидения тело затекло, я с трудом встала и пошатнулась. Драгомир тут же меня поддержал. Вернула ему плащ и пошла обратно в деревню. Он двинулся следом. Подойдя к дому, я повернулась к нему и сказала безжизненным голосом:
– Спасибо, что пошел со мной.
На крыльцо навстречу мне вышли все – наверное, увидели нас в окно.
– Можно, я побуду одна? – попросила я.
В комнате Лады бросила на пол рюкзак и рухнула на кровать, свернувшись калачиком. В голове было пусто. Я лежала, ничего не чувствуя, и сама не заметила, как провалилась в беспамятство.
Очнулась я ближе к вечеру, чувствуя себя разбитой. Пошевелилась, и с плеч сполз плащ, от которого почему-то пахло Драгомиром. Очень хотелось пить. Нехотя поднялась. Возле кровати стояли сапоги, хотя не помню, чтобы их снимала. Я вышла из комнаты.
– Очнулась? – с облегчением спросила Улана.
– Вроде да, – слабым голосом ответила я. – А где все?
– Радомир баню готовит, Лада побежала за ключевой водой для обливания. Януш еще не вернулся.
– Вы париться будете?
– Не только мы, но и ты.
– Я?
– Тебе пропариться надо. Много на тебя свалилось, девонька. От душевных переживаний телесная хворь приключиться может, а мы ее березовым веничком выгоним.
Я зачерпнула холодной воды и выпила, пытаясь все осмыслить.
– Драгомир несколько раз заходил, беспокоился, – сообщила Улана.
– Это его плащ? – Я кивнула на комнату.
– Да. Ты дрожала во сне.
– А сапоги он снял или я? Ничего не помню.
– Сапоги я сняла, – улыбнувшись, сказала Лада, заходя в дом. – Бегом в баню, отец уже все подготовил.
– Прямо сейчас?
– А чего ждать?
Улана дала мне простыни, и мы вышли.
Разделись в предбаннике, и Лада потащила меня в парную. Жар опалил мое лицо. Мы сели на широкую лавку, разогревая тело. Рядом с печью стояла кадка с водой и замоченные в ней веники.
– Как ты? – участливо спросила девушка.
Я лишь пожала плечами, и мы помолчали.
– Ой! У тебя волос нет, – вырвалось у Лады, и она указала на мой лобок.
– Мы их воском удаляем, – объяснила я.
– И они потом не растут?
– Если бы, – улыбнулась я. – Недели через две снова начинают.
Мы просидели не больше десяти минут и, завернувшись в простыни, вышли в предбанник.
Плюхнувшись на лавку, я обратила внимание на кувшин с крышкой, стоящий на небольшом столе, и чашки.
– А что там? – спросила с любопытством.
– Чуть не забыла! Это мама травы нам заварила. Они и успокоят, и сил придадут, – сказала Лада и наполнила две чашечки.
Неспешно выпив ароматный настой, мы двинулись на второй заход.
Я легла на лавку, а Лада прошлась по мне двумя вениками, начиная от пяток и заканчивая плечами. В конце окатила меня чуть теплой водой. Я повторила эту процедуру с ней. После чего мы опять вывалились в предбанник и выпили еще травяного настоя.
После третьего захода, когда повторили процедуру с вениками, мы окатили друг друга уже холодной ключевой водой, визжа и смеясь при этом. Согревшись минуту в парилке, мы вышли в предбанник.
– Может, еще разочек? – хитро спросила Лада.
– Нет, мне хватит, – смеясь, ответила я.
Баня меня взбодрила. Не скажу, что стало совсем легко, но лучше однозначно.
Одевшись и замотав волосы простынями, мы вернулись в дом.
– А вот и девочки! – улыбнулась Улана, увидев наши розовощекие лица. – Как попарились?
– Просто слов нет! Спасибо за настой из трав.
– Мы сейчас с отцом тоже пойдем, я вам в печи еду оставила, если проголодаетесь.
– Януш не вернулся? – спросила Лада.
– Пришел, поел и убежал уже.
Лада пошла в комнату за расческой, а я села на лавку у стены. Улана опустилась рядом со мной.
– Девочка, я понимаю, что тебя беспокоит, – начала она. – Мы поговорили с Радомиром, и, как я уже говорила, ты можешь оставаться у нас сколько угодно.
– И как мне дальше жить?!
– Как все живут. Глядишь, и замуж выйдешь. Парни у вас, видно, несмелые, раз ты до сих пор в девках ходишь.
– Да кому я нужна здесь?! – выкрикнула в сердцах.
– Да не скажи. – Она встала и похлопала меня по руке. – Отдыхай сегодня. Вот через несколько дней праздник Рожаны будет, познакомишься с людьми нашими. Может, и парня присмотришь.
Лада вышла из комнаты с плащом Драгомира в руках и удивленно спросила:
– Кристина, откуда он тут взялся?
– Драгомир забегал, справлялся о ней, когда она спала, – ответила за меня Улана.
– А я где была в это время?
– Ходила к Янушу с обедом.
Лада любовно провела рукой по меху внутри плаща. Вдруг ее глаза вспыхнули.
– Я отнесу ему его и скажу, что с Кристиной все в порядке.
– Лада! – воскликнула Улана, но та уже выбежала из дома.
Глава 7
Дни потянулись своей чередой. Было заметно, что все готовятся к празднику. Сначала к Радомиру приходили люди, советуясь, что и как лучше сделать, а потом он и вовсе стал пропадать дотемна.
Мы шли от родника с Ладой, когда ее начали звать с собой подруги, с любопытством косясь на меня.
– Я сама донесу, иди, – сказала я.
Девушка колебалась, но я настаивала, и она убежала.
Занеся воду в дом, я решила побродить по округе. Ноги сами привели меня к кузнице, которую я видела издали еще в первый мой день. И тут я замерла, не в силах пошевелиться. Мужчина, одетый в одни лишь кожаные штаны, раздувал меха и что-то ковал. Лица его не было видно, но со спины он был великолепен.
Мне никогда не нравились качки, увлекающиеся бодибилдингом, я предпочитала мужчин с умеренно развитой мускулатурой. Но, наблюдая за этим мужчиной, я забыла все свои предпочтения. Сила и грация его движений завораживали. Я не могла оторвать глаз от мышц, перекатывающихся под блестящей от пота кожей. Как зачарованная, я приблизилась, мечтая увидеть его лицо.
Словно почувствовав мой взгляд, мужчина обернулся.
– Драгомир… – потрясенно прошептала я.
Он неспешно положил молот и вышел из кузницы.
– Ты… но как же?.. – начала заикаться я.
Потом закрыла рот и попыталась заново:
– Ты кузнец?!
– Как видишь, – просто ответил он, насмешливо изогнул бровь и спросил: – Девушка, ты принесла мне попить?
– Да я… – растерявшись, пролепетала я. А потом вспомнила, как он провел меня с кофе, поняла, что он насмехается, вспыхнула и выпалила: – Да я тебе больше никогда не предложу выпить, даже будь ты на смертном одре!
– Не страшно, даже одного раза достаточно, чтобы проявить свои чувства.
Я задохнулась от возмущения, а потом до меня дошло, что он и себя имеет в виду, и когда осознание этого отразилось на моем лице и глаза широко распахнулись в немом изумлении, Драгомир стал серьезным.
– Ты мне нравишься, девушка, – с жаром произнес он. – А я тебе?
Он стоял передо мной, освещенный огнем из кузницы, широко расставив ноги, гордый и прекрасный, как молодой Гефест. Я проследила
