— После аварии у меня никого не осталось. Меня бросил муж… Правда, дал немного денег на лечение… Вы знаете, я не могу его осуждать… Мне так хотелось умереть, но этот странный сон не давал мне покоя… И он был настолько реален, что был больше похож на воспоминание… — брюнетка закусила губу, снова пытаясь прикрыть шрам волосами. — Я обошла всех гадалок, экстрасенсов, и вот одна из них дала мне ваш адрес.
В этот момент меня слегка передернуло. Это лучшее, что могла сделать одна черная мадам. А ведь были все шансы испробовать на себе нетрадиционные методы мучения.
— Мне сказали, что Любовь сможет помочь. Но… у меня нет денег, говорю честно… С работы меня уволили, — она сглотнула, пытаясь взять себя в руки. Девушка смотрела на меня так, словно спрашивала: «Я не сошла с ума? Скажите, что это не так!» — Знаете, если бы не этот странный сон, который повторяется каждую ночь, я бы наверняка осталась прикованной к кровати. Врачи давали плохой прогноз. Я каждый день умоляла себя жить… Ладно, извините… Зря я вам это рассказываю. И зря сюда пришла… Вы, наверное, считаете меня сумасшедшей? Я помню фонтан с рыбкой, обнимающей большую жемчужину, голубые розы вокруг фонтана и брошку с голубой розой… Я ее нарисовала на обороте… Помню, как меня держали за руку… И я не могу это ничем объяснить…
Брюнетка с усилием встала, развернулась и пошла к двери.
— Оставьте рисунок и телефон, — вздохнула я в надежде, что смогу помочь. Или хотя бы попытаюсь. Человек встал ради того, чтобы прийти сюда, вопреки прогнозам врачей! Для нее дойти сюда — это настоящий подвиг. Попробую… Обязательно попробую ей помочь!
— А как же деньги? — спросила девушка, доставая из кармана свое сокровище. — Я не смогу вам заплатить…
— Как сказал мой директор, я бескорыстная. Как вас зовут? — вздохнула я, осторожно расправляя рисунок и представляя, как подаю во всемирный розыск изображенного на тетрадном листе шариковой ручкой мужчину.
— Светлана. Записывайте номер, — Света помялась, оглядываясь по сторонам и диктуя номер своего мобильного.
— Не могли бы вы поточнее описать своего… мм… товарища из сна? Цвет волос, глаз и так далее… — спросила я, снова изучая портрет.
— Я не помню! — на лице Светы отразилось мучительное страдание. — Я помню голос, прикосновения, помню брошку на моей груди… А лицо я плохо помню… Извините, я не художник. У меня в школе по рисованию была двойка. За меня мама рисовала… Мне действительно как-то неловко… Спасибо. Хотя бы за то, что выслушали…
Дверь уже полчаса как закрылась, а я сидела и смотрела на детские каракули. Под такой портрет подойдет каждый, если приложить.
«Приложить как следует! Смотри, какой синяку бедолаги под глазом!» — заметил песец.
«Да не синяк это! Это просто ручка размазалась!» — огрызнулась я, пытаясь зацепиться глазами хотя бы за какую-нибудь деталь.
Оставался только один выход. Помощь друга. За ней я и отправилась. Приоткрыв дверь в комнату, откуда сегодня так радостно выпорхнула на работу, я увидела принца. Выглядел он неважно. Растрепанные волосы и расстегнутый колет заставили меня ревниво посмотреть в сторону кровати. Нет, никого не было. В комнате царил бардак. По стене растекалось красное пятно, а на полу валялись осколки бокала. Принц встал пошатываясь и подошел ко мне.
— Итак, слуги мне сказали, что каждый вечер ко мне приходит Любовь. Тебя и правда так зовут? — спросил принц, дыша на меня лютым перегаром. — Вот странно… Ты приходишь ко мне, мы засыпаем вместе, а я тебя не помню… А теперь скажи мне, Любовь. Ты меня любишь?
Я подняла брови, глядя в голубые глаза.
— Нет, — ответила я абсолютно честно.
— Хорошо, что нужно сделать, чтобы ты меня полюбила? — Принц склонился ко мне. — У меня мало времени… Мне нужна настоящая любовь…
«Хм… Любовь выглядит настоящей… — заметил песец, изображая оценщика. — Проба уже стоит…»
Принц отвернулся, сделал шаг в сторону кресла и обессиленно упал в него.
— Я не знаю, каким богам молиться. Этот бог Любви… Почему он не нашел девушку, которая меня полюбит? Я же заплатил ему столько денег… Неужели ему плевать на меня? — Энрих смотрел на меня мутным взглядом.
«Ой, да брось, Эня, ему на всех плевать!» — махнул лапой полярный лис.
— А для чего тебе нужна любовь? — спросила я, глядя в мутные глаза принца.
— Понимаешь, тут такое дело… Скоро у меня день рождения. А это последний срок. И вот сейчас я понимаю, что нормальных баб не осталось! Вообще! Ни одной! Им то корону подавай, то дорогие подарки! А на меня им плевать! Им всем только одно и надо! — заныл принц, словно я сейчас выну любовь из кармана и положу на столик, чтобы хоть как-то его утешить.
Когда я слышу фразу «вам всем только одно и надо», я понимаю, что человек, который ее произносит, может предложить только это «одно». И меня не удивляет, что на денежный нектар слетаются меркантильные бабочки, потирая лапки, а завидев красивые крылья, коллекционеры встают в очередь.
— Это как-то связано с проклятием? — поинтересовалась я, но тут же фигуру принца объяла тьма. На меня смотрели знакомые глаза.
— Душа моя решила заглянуть на последнюю страницу моей сказки, сгорая от нетерпения? Она не хочет подождать, пока я сам ей все расскажу? — в мою сторону потянулась рука. Через минуту я сидела на коленях и нежно целовала мое чудовище.
— Мне нужен совет… — шепотом заметила я, перебирая его волосы, забывая о том, что только что разговаривала с принцем. — Ко мне пришла девушка… Она говорит, что как будто вспомнила кого-то… Отсюда… Мне очень хочется ей помочь… Но это все звучит как-то странно, что мне самой не верится…
— Знаешь, что странно? — заметил Иери, прижимая руку к моему сердцу. — Странно то, что ты каждый вечер приходишь к тому, которого боялась больше всего на свете. И странно то, что тот, кто мечтал тебя съесть, каждую ночь лежит и вслушивается в твое дыхание и считает каждый удар твоего сердца… А вот остальное мне почему-то не кажется странным…
— То есть ты хочешь сказать, что это может быть правдой? — задумалась я, предъявляя портрет для опознания.
— Мне трудно сказать, кто это… — заметило мое чудовище, бережно рассматривая портрет. — Увы… Но ты не расстраивайся, душа моя… Я сегодня был у гномов и любовался твоей статуей… Кстати, открою секрет. Скоро у тебя будет новая статуя… Впечатленные твоей самоотверженностью, наши соседи заказали твою статую в полный рост. И теперь вместо корыстного бога Любви во всех храмах будет стоять бескорыстная, а главное, чистая Любовь.
— Но я не богиня! — фыркнула я. — Я просто Любовь… И молиться
