Так что в книгу жизненных рецептов можно занести еще «лекарство от шовинизма и расизма». Нет, у судьбы определенно отличное чувство юмора. Я бы лучше не придумала… А нечего всех людей стричь под одну гребенку. Так что, Мориэль, с тебя как минимум большое эльфийское спасибо. Хочу я посмотреть на встречу брата и сестры.
— Как же ты… Я не верю… Спустя столько лет… — шепталась пара, которой могло бы и не быть. Мысль о том, что они никогда бы не встретились, заставила меня содрогнуться. А ведь все было так призрачно. Я могла просто не придать значения словам, выбросить рисунок вместе с номером телефона, посчитав девушку ненормальной. В любой момент я могла бы опустить руки, бросить все и сказать, что ничего не вышло… От этой мысли я заплакала, зажимая себе рот рукой.
Еще бы! Не каждый день такое можно увидеть… Я и сама до сих пор не до конца верю в это невероятное, непередаваемое, нереальное чудо.
Пока я отмахивалась от первого впечатления, вспоминала моменты, когда ловила себя на мысли о том, что занимаюсь пустой тратой времени, когда собиралась сказать, что ничего не получилось, темнота положила холодные руки на мои вздрагивающие от беззвучного рыдания плечи.
— Любовь! — опомнилась Света, срывая с пальца кольцо возврата. — Возьмите… Я прошу вас… Мне оно не нужно… Я дома… Дома… С любимым… Любовь, постойте… Райя, мне помогла Любовь, я прошу тебя… не надо ее отпускать с пустыми руками…
— Все что угодно… — не мог налюбоваться своим счастьем уже десять минут как не вдовец.
— Она потратила на меня много времени, сил и де… — слышала я голос Светы, которая попросила опустить ее на землю и помочь подобрать ее палочку.
— Пойдем, — прошептала я тьме, понимая, что лучше уйти с пустыми руками, но с полным сердцем, чем наоборот. Хотя многие так не считают… На секунду я представила Гимнея, который, пронюхав, что на чужом счастье можно неплохо подзаработать, является пред светлые очи эльфийского короля, потирая пальцами и намекая о вознаграждении за воссоединение. Его же сотрудница занималась этим вопросом? Его! Так что раскошеливайтесь, влюбленные.
И я услышала, как снова падает палочка. С тем же самым стуком, с каким она упала в офисе, когда тот, кто возомнил себя богом Любви, случайно споткнулся об нее, высмеивая материальное положение невесты.
* * *Рука скользила по моей щеке, приподнимая мои волосы, пока я ловила губами прерывистое дыхание. Я разлепила губы, чтобы сказать хоть что-то, но не нашла слов.
— Душа моя, — меня словно обожгло. Я подняла взгляд, глядя прямо в его глаза. — Что ты сегодня со мной сделала? Признавайся, душа моя…
Да, ситуация вышла неловкая…
— Я не могу понять, откуда это странное чувство… — Иери закрыл глаза и прижался лбом к моему лбу, перебирая рукой мои волосы. — Жажда, которую я не могу утолить…
Он поцеловал меня в полуоткрытые губы, но впервые я чувствовала, что меня сейчас действительно хотят съесть и в прямом, и переносном смысле. Впервые он задыхался во время поцелуя, от которого через мгновенье стала задыхаться я.
— Когда он тебя обнял… когда стал целовать твое лицо… — я чувствовала, что меня действительно сейчас съедят, а потом моей обглоданной косточкой поковыряются в зубах. — В тот момент я готов был схватить его за горло… А я теперь не могу утолить жажду… Я целую, но мне мало… Как будто я пытаюсь убедиться в том, что в тебе ничего не изменилось…
Я и сама заметила в поцелуе какую-то странную терпкую горечь. Тьма не хотела выпускать из своих лап мою душу, то слегка придушивая ее нежностью, то сжимая до призрачной боли, как после долгой разлуки.
— Я понимаю, что это была игра… Ты поступила правильно… Ты просто не могла поступить иначе… Я видел жалость в твоей душе… Я не видел ничего другого… Но на мгновенье мне стало неприятно… — мое чудовище сегодня получило укол ревности. Не знаю, что будет дальше, но с такой работой, как у меня, у него скоро должен выработаться стойкий иммунитет.
«Но ведь любви без ревности не существует!» — заметил песец, подпиливая пилочкой когти и глядя на сверкающую звезду, которой он в любую секунду может накрыть мое счастье в личной жизни.
Я снова почувствовала горький поцелуй, положив руки на плечи моему слегка ревнивому чудовищу. Слегка, потому что никто не пострадал. Это меня обнадеживало и успокаивало.
— Скажи мне, душа моя, как избавиться от этой горечи… — прошептал Иери, кусая губы и сжимая в руке подаренный мне медальон.
— Это похоже на ревность, — вздохнула я, положив пальцы на его губы и медленно проводя по ним. — Я бы тоже переживала, если бы увидела тебя в объятиях другой. И тоже бы захотела с тобой серьезно поговорить… И мне это было бы неприятно…
«И не говори! Там, за дверью, очередь стоит за твоим чудовищем, периодически переговариваясь: „Любовь — не стенка, подвинется!“» — заметил полярный лис, который очень любил ревность, как любят поставщики постоянных покупателей.
— То есть ты хочешь сказать, что я сейчас испытываю нечто похожее на ревность? — тяжело вздохнуло мое чудовище. — Я не хочу тебя ревновать…
— Каждый сам выставляет для себя границы. У меня есть свои внутренние границы. И я их не нарушаю… — покачала головой я, понимая, что не все так плохо, как показалось на первый взгляд.
«Это говорит Любовь, которая не знает границ!» — поддакнул песец.
— А мне очень хочется проследить, чтобы другие не нарушали твои границы, душа моя… Это тоже считается ревностью? — заметил Иери, пока я обнимала его и успокаивала со всей нежностью, на которую способна.
— Нет, это называется защитой своих интересов, — засмеялась я, прижимаясь лбом к его груди. — С меня коробка конфет… Знаешь, приятно смотреть, когда настоящая любовь побеждает смерть…
— Мне кажется, что смерть просто любовь и ненависть… И глядя на них иногда может отступить… — философски заметило мое чудовище, пока я разматывала свою повязку. Надо хоть посмотреть, как продвигается процесс заживления. Осторожно развернув подобие бинта, я увидела, что от раны осталась маленькая царапина.
— Это все потому, что в тебя верят… — улыбнулся Иери, видя мое скептическое замешательство. — Тех, кого вы считаете богами, создает вера. Она наделяет их особой силой. Вы сами создаете себе богов… Сами же их низвергаете…
— Вот только давай не про статуи… Вон, есть бог Любви, пусть ему все дружно молятся! — отмахнулась я, сворачивая повязку и бросая ее в карман за ненадобностью.
— Открою тебе секрет, — прошептало мне на ухо мое чудовище, снова играя с подаренным мне именным украшением. — Я сам начинаю верить в тебя…
Глава двадцать четвертая
