К тому же по ночам, когда температура падала, то плетение переставало работать, позволяя телу сохранять необходимое тепло.
В общем, всё оказалось еще сложнее, чем я сам думал. Мало знать, как сплести, нужно еще и понимать, для чего нужно то или иное плетение. Играет ли тут роль воображение или какой-то жизненный опыт, знания? Не ясно. Остаётся надеяться, что ответы я когда-нибудь найду. Или же сам к ним приду. Одно из двух точно произойдёт.
Плетение охлаждения не занимало так уж много времени, но всё равно я просидел неподвижно до самого вечера, и то смог сделать всего лишь несколько десятков. Алим, понятное дело, заинтересовался моей странной неподвижностью, но подошёл только тогда, когда мы выдвинулись в путь.
Сначала я набросил плетение на него, но оно неожиданно стало соскальзывать. Всё верно, своё я придерживал нитями. Немного подумав, прикрепил его к верхней одежде. Поначалу Алим не понял, что происходит, заговорил с одним из своих людей на мансурском, видимо, выясняя, отчего стало прохладно. Человек посмотрел на своего принца так, будто тот неожиданно тронулся умом.
– Не стоит волноваться, ваше высочество, – поспешил успокоить я его, так как тот и сам выглядел, будто вдруг засомневался в своём уме. Всё-таки весьма странный человек. Вроде умный, но в то же время непоседливый, как ребёнок. – Это я сделал. Просто я забеспокоился за своих людей. Всё-таки они хоть и были раньше в Мансуре, но всё же не так привычны к такой жаре, как другие. Заклинание весьма сложно, и мне потребуется больше времени, чтобы сделать для всех.
– Вы и так умеете? – удивился Алим, рассматривая меня во все глаза. Интересно, что он там пытался увидеть? Глубокий капюшон плюс воздушное плетение, которое не позволяло рассмотреть мои черты, были как всегда на мне. – То я и думаю, как вы во всем чёрном еще держитесь. Я впервые слышу, чтобы можно было делать с помощью магии что-то подобное. Всё-таки рассказы о вас не отражают всей глубины вашего мастерства.
– И что же говорят обо мне? – спросил, аккуратно накидывая и прикрепляя плетения на своих людей. На всех не хватит, но на следующей остановке сделаю еще.
– О, у нас был музыкант из вашей страны, так вот он пел песню о вас. Говорил, камни взрываются, побывав в ваших руках. Раны затягиваются, стоит больному человеку постоять рядом с вами. А еще, что можете создать преграду, совершенно невидимую глазу. Я поначалу не поверил, посчитав небылицами, но потом… В общем, кое-что о вас подтвердили люди. А уж чуть позже, когда мы узнали, что Хонор выстоял против Зачари, то спрашивали всех, кто что-то видел или слышал. Вот так и узнали, что короля Хонора на самом деле хранит загадочный и пугающий маг, который никому не открывает своего лица и имени. Говорят, что даже король не знает имени и не видел лица, но так ли это?
– Кто знает, – я пожал плечами, набрасывая последнее плетение. – Кстати, ваше высочество, я слышал, что примерно в трех днях пути от портового города до столицы стоит древняя башня? Это так?
– Стоит, – Алим прищурился, всматриваясь в горизонт. – Правда, она разрушена. Если ехать два дня на запад от столицы, то можно найти еще одну точно такую же башню, но и она давно разрушена, остались лишь стены, почти засыпанные песком.
Ну, примерно этого я и ожидал. Если башня в таком, можно сказать, густозаселенном месте, то рано или поздно её кто-то должен был открыть. Интересно, плетение скрыта в них само перестало работать или же его изначально на эти башни не накладывали.
– А говорят, недалеко от этих башен есть странные зоны, в которых постоянно дуют ветра, а простым людям становится плохо. Так ли это?
– Так, – Алим глянул на меня. – Хотите посмотреть?
– Глянул бы, не отказался.
– Хорошо, только давайте сначала отправимся в столицу, а потом посетим ту башню. Чтобы увидеть местные необычные пески, придётся делать крюк, а мне бы хотелось поспешить в столицу.
До столицы при таком темпе передвижения обычно добирались не менее семи – восьми дней. Моё плетение, которое я соорудил всем, даже животным, позволило сократить это время до пяти. С торговцев потом содрал деньги, сказав, что те одежды, которые на них теперь, будут очень долго поддерживать такую температуру. Поначалу платить не хотели, тогда я начал просто снимать плетения. В итоге неожиданно сам для себя заработал на том, на чём совершенно не собирался. Содрал еще и за животных, посоветовав не менять их, пока заклинание полностью не исчезнет.
Хоть торговцы и бухтели, но я ощущал исходившие от них эмоции радости, ведь это плетение позволит им сокращать время, которое они обычно проводят в пути. А время, как известно, деньги.
Халимат меня не сильно впечатлил. Все тот же песок, синее небо, редкие деревья, похожие на кактусы-переростки. Дома из того же материала, из которого сделаны дома в портовом городе на Линеи, правда, тут встречались двухэтажные, а бывали и повыше. Улицы почему-то узкие. Часто можно было встретить каких-то птиц, очень похожих на павлинов, только совершенно белого окраса. Оказалась, священная птица, убивать которую строжайше запрещено. Люди вокруг все в белом, очень редко встречаются яркие пятна.
Воду я увидел только во дворце, который, кстати, напоминал громадную юрту, у которой по кругу со всех сторон стояли колонны. Я насчитал порядка пятнадцати этих колонн. На самом верху у них были выбиты квадратные лица людей, напомнившие мне статуи с острова Пасхи. Высота колонн была приблизительно метров по двадцать, не меньше. Как объяснил Алим, это стражи, которые смотрят во все четыре стороны света, защищая семью правителя и предупреждая и отводя всякие беды.
Во дворец мы прибыли ближе к вечеру, поэтому Алим сразу повёл меня в покои, которые, как он сам сказал, он приготовил еще до своей поездки в Хонор. То есть он был полностью уверен в моём существовании и даже в том, что я соглашусь поехать с ним.
– Просто я был уверен, что маг, умеющий лечить, не откажет другому человеку в беде. Я думаю, что такой великий дар даётся людям, имеющим большое сердце и добрейшую душу, – ответил он мне на мой вопрос о такой уверенности в моём согласии.
Не знаю, не могу сказать, что я с ним согласен. Не скажу, что я самый плохой человек, но и добряком себя никогда не считал. Кажется, кто-то идеализирует магов-лекарей. Тем более сам я лично встречал в той еще жизни врачей, которые умели лечить и правда имели дар, но были черствыми, бездушными и крайне жадными людьми, которые пользовались своим даром только
