– Великий момент…
Я словно воочию видел, как я выдираю глотку человеку, благодаря которому я сейчас здесь.
– Вы сами видите, что…
Что они там могли видеть, я не знаю. На краю сознания трепыхнулась мысль, что это тот самый блуждающий прокол. Боль от него была просто невероятной. Я испугался. Наверное, впервые за долгое время по-настоящему испугался. И нет, не смерти, как ни странно. А потери разума. Я полностью был уверен, что пережить такую боль и не сойти с ума нереально.
Мне казалось, что у меня прямо в мозгу лопаются капилляры, заливая всё кровью. Она текла изо рта, из глаз, носа и ушей. Ощущал это так хорошо, будто весь мир сосредоточился именно на этом.
И этот самый мир пульсировал. Сквозь боль я даже заметил, что моё слишком быстрое сейчас сердцебиение подстраивается под этот пульс. Мысль была мимолётной, почти неосязаемой. Наверное, всё-таки у меня были просветления.
– Не останется никого…
Да заткнись ты! Заткнись! Заткнись!
– Что?..
Я слышал крик, хотя мне показалось, это мой собственный. Кажется, что-то сыпалось на меня, но я почти не ощущал ничего. Перед глазами стояла красная дымка. Я уверен, это из-за крови. Хорошо хоть не темнота, не хотелось бы, чтобы мои глаза лопнули. Хотя ощущались они так, словно именно это с ними и произошло.
– Нет! Он должен сдох…
Сдохнуть? О нет, это я точно никому не должен. Спасибо, один раз я, кажется, уже умер. А может, и не один, кто там знает.
Почему-то в этот момент я подумал, что ненавижу людей. Вот прямо так сильно, что готов самолично выдергивать им позвоночники, чтобы они на своей собственной шкуре ощутили, каково это. Хотелось выдавить кому-нибудь глаза, вырвать ноздри, и рвать руками мягкие животы, давая полюбоваться на внутренности.
Все эти желания прошли почти мгновенно, стоило только боли стихнуть. Я осторожно, но глубоко вздохнул, тут же захлебываясь какой-то жидкостью. Не удивлюсь, если это кровь.
Когда боль стихла еще немного, то я прислушался к окружающему миру. Кричали. Улыбнулся. О, это не я кричу. Славно. Но мне хочется глянуть.
Снова попытался открыть глаза, чувствуя смутную тревогу – вдруг на самом деле лопнули? Что тогда делать? Если выживу, придётся как-то к этому привыкать.
Не лопнули. Правда, мир выглядел как-то иначе, словно кто-то поднял температуру так сильно, что воздух начал дрожать, расплываясь.
А еще я почему-то уже не лежал, а стоял. Или висел? Над тем самым алтарем, на котором еще недавно лежал, ожидая дальнейших действий.
Боль всё еще гуляла по телу, но я уже почти с блаженством осознавал, что она отступает. Она была похожа сейчас на легкую ломоту, которая появляется после долгой тренировки. Вроде, когда не шевелишься, нет ничего, но стоит чуть дернуться или даже напрячься, как мышцы прошивают болезненные импульсы. Вот и у меня так.
То, что я увидел, было слишком странным, чтобы вот так просто понять. Во-первых, я висел высоко над тем самым алтарём. Не под потолком, конечно, но достать меня руками нельзя. Наверное, вернее будет сказать, не висел, меня же не повесили, а парил, или, еще лучше, левитировал.
Это было необычно и почему-то особо меня не волновало, хотя под лопатками и свело от кратковременного страха, что я сейчас свалюсь.
Решив, что со своим положением разберусь чуть позже, я осмотрелся. Странно, но у меня будто выключили слух. Казалось, я где-то глубоко под водой. Стоял гулкий шум, но поначалу я не мог вычленить какие-то определённые звуки. Гул постепенно стихал, но не исчезал, а словно отходил на второй план.
Очень скоро зрение почти пришло в норму. И пусть воздух вокруг продолжал подрагивать и переливаться от громадного скопления различных нитей, которые практически переплетались друг с другом, образуя невероятное по своей сложности полотно, видеть я стал лучше.
Люди внизу явно что-то не поделили. Поначалу я и не вспомнил, кто это такие, но потом пришло знание. Странно, еще совсем недавно я желал смерти хоть кому-нибудь, а сейчас ощущал лишь апатию и вялый интерес. Люди выглядели такими неинтересными, скучными созданиями, что не вызывали во мне ничего. По крайней мере, те, кто был внизу.
Неожиданно для самого себя понял, что есть среди той толпы внизу те, кто вызывает у меня немного иные чувства. Разбираться толком не стал, вглядываясь в происходящее.
Кажется, они там дрались. Или веселились? Странно, мозг работает явно не так, как обычно. Они точно там передрались. Не знаю, по какой причине, но потасовка не была безобидной, о чём свидетельствовали мертвые тела, от которых во все стороны разлетались серые, пахнущие смертью нити.
Я осмотрелся, стараясь понять, почему я всё-таки не на земле, а в воздухе. Может, я стою на чем-то? Пошевелил сначала пальцами на ногах, потом ногами. Нет, опоры подо мной нет никакой.
Осмотрел себя, хмурясь. Почему-то мне казалось, что я должен выглядеть иначе. Кажется, еще недавно на мне была какая-то белая распашонка, сейчас же я был в чем-то вроде моего любимого плаща, от которого во все стороны тянулись жемчужные нити.
Вздохнул облегченно, вспоминая, что совсем недавно никак не мог до них дозваться. Обычно мои нити были шебутными, будто непоседливые дети, сейчас же они просто едва уловимо покачивались, то и дело стараясь обвернуться вокруг меня. Я видел, что стоит им качнуться чуть сильнее, как воздух словно заворачивается небольшими воронками в том месте. Думаю, слишком сильно махать ими не стоит. По крайней мере, пока что.
Сознание с каждой минутой становилось всё яснее и прозрачнее, а оцепенение проходило.
Я поднял руки, осматривая их, но увидел лишь длинные рукава, которые скрывали даже пальцы. Кажется, моё постоянное желание скрыть своё тело сделало своё дело.
Так и не поняв, каким таким образом я оказался в воздухе и не падаю, я снова посмотрел вниз. Драка не стихала. Нахмурился, заметив знакомое лицо. Человек что-то мне кричал, махал рукой, в которой был зажат окровавленный меч.
Мой взгляд метнулся к другому человеку, который подкрадывался к моему знакомому. И пусть я его еще не вспомнил, но точно был уверен, что я знаю этого здорового парня.
Моей нити даже приказывать ничего не надо было, она словно прочла глубинное желание. Секунда – и тот, с мечом, рухнул от порыва воздуха, а второй принялся глупо моргать, смотря, как на груди расплывается кровавое пятно. Первый увидел это, что-то снова закричал и опять бросился в толпу. Неугомонный.
Еще я видел пса, черного и яростного. Он тоже бросался на людей, грыз ноги, хватал за руки. Пару раз его сильно пнули. Я видел, как у него из
