Он не спешил покинуть свой насест. Я огляделся. Все вокруг тревожилось. Только сейчас обратил внимание, что мой очаг с одной стороны медленно зарастает, словно еще недавно был разорван. Кажется, я даже догадываюсь, что всё было именно так.
Я не знал, нужно ли что-то говорить, или же лучше пока что оставить всё, как есть. Судя по виду моего внутреннего мира, тут совсем недавно бушевала магия. Думаю, красный пульсирующий цвет очага как бы говорил, что все внутри меня ранено и сейчас старательно заживает.
Прикрыв глаза, решил оставить всё, как есть. Выгнать из себя Аркану я не смогу, больше чем уверен в этом. Ссориться с этим духом, пока что неизвестным мне совершенно, будет опрометчиво. Пусть пока всё идёт так, как идет, а дальше будет видно.
Открыв глаза, ощутил, как на плечи мне навалилась тяжесть, которой еще совсем недавно не было.
– Милорд, здесь холодно.
Я поднял голову, понимая, что рядом стоит Хан, который накинул на меня плащ и накинул на голову капюшон.
– Ушло? – хрипло спросил, поднимая руки и всматриваясь в белоснежную кожу, по которой время от времени будто бы проскальзывали красноватые молнии. Словно она была там, под кожей.
– Так, вы снова стали собой, – ответил Хан, явно поняв, о чём именно я его спросил.
Я кивнул, чувствуя, как сонливость накатывает чуть ли не девятым валом. Но я нашел в себе силы дойти до телеги, которую мне быстро организовали. И только забравшись в нее, завернулся в плащ и провалился в сон, оставив все дела на потом.
Глава 13
Проснулся я в замке короля. Поначалу полежал, подумал, обматерил себя несколько раз и только потом встал. Оглядевшись, оделся, по привычке натянув капюшон до самого носа.
Выходить пока что я не собирался. Закрыл глаза, прислушался. Едва не оглох от шума, который буквально ударил по темечку. Приглушил чувствительность. Моя способность ощущать эмоции развилась еще сильнее. Я даже не уверен, на каком теперь расстоянии я могу слышать. Пришлось заново пристраиваться, чтобы иметь возможность слышать выборочные эмоции. Спустя некоторое время вроде что-то начало получаться. Закрываться полностью я не желал, понимая, что я, что бы там обо мне ни думали остальные, совершенно не бессмертен.
Когда с эмпатией более-менее разобрался, обратил внимание на нити. Я хотел бы сказать, что они и раньше мне отлично подчинялись, но сейчас не могу этого сказать. Сейчас мне хватало даже не мысли, всего лишь намека на мысль, чтобы они тут же делали то, что мне требовалось. Они не были больше слишком беспокойными, а их длину и количество я даже представить себе не мог. Боюсь, даже если мне будет невероятно скучно, я не рискну их считать. Если кто-нибудь когда-нибудь сможет увидеть меня, то он сможет полюбоваться на нечто малопонятное.
В итоге из комнаты я выходил, наложив на свою ауру столько плетений, что цеплять новые попросту было некуда.
Пока я возился, настало время ужина. Есть хотелось, но для начала мне необходимо было увидеть короля и поговорить с ним.
– Милорд, – прогудел Хан и тут же подскочил ко мне. С другой стороны подлетел Виль, вопреки обычному своему поведению, принимаясь вертеться вокруг меня.
Поздоровался, погладил рата, поинтересовался здоровьем.
– Кто-нибудь погиб? – спросил, устремляясь в сторону королевского кабинета. Сегодня во дворце было непривычно тихо.
– Вашими стараниями, нет, – ответил Хан, а я заметил, что кроме него меня охраняет еще пятерка стражников. Уже наученный, тут же проверил их, причем более основательно.
– Это хорошо, – вздохнул я, дожидаясь, пока стражники откроют передо мной дверь кабинета. Как оказалось, король велел пускать меня в любое время, если я очнусь и захочу его увидеть.
– Наяль, я рад, что вы очнулись наконец. – Король поднялся из-за стола и вышел, подойдя ко мне ближе. – Как вы? – спросил он, останавливаясь в шаге.
– Полагаю, что в моём случае, что ни случается, то к лучшему, – ответил я, обходя застывшего Райнера. Я видел в его голове, что тот беспокоился, даже сейчас хотел обнять, так как здоровый я вызвал у него облегчение. Но он не решился, посчитав, что королю не пристало показывать такую привязанность. – Зато теперь я могу назвать вам имена всего этого братства. Или большей его части.
Я не врал. Ещё тогда, когда я висел там, под потолком в соборе, мне удалось считать всех тех людей. Это вышло неосознанно, зато сегодня, когда разбирался в себе, нашел эту информацию, вернее, вспомнил о ней. Конечно, вполне может быть, что кто-то из ордена вел совсем уж скрытую жизнь и не высовывался, но ведь всегда можно допросить тех, кто тогда не был в соборе, но входит в братство.
– Вы уверены? – спросил король, глянув на меня выжидающе.
– Давайте бумагу, буду писать, – ответил я, скидывая капюшон.
Райнер как-то странно на меня посмотрел, но ничего не сказал, но мне и не надо говорить, я и так прочел, что он в который раз удивлён моими способностями.
Писал до самого утра, в перерывах быстро перекусывая. Уже утром Райнер отправил людей во все концы королевства. Вся эта эпопея с братством закончилась только через месяц. За это время я столько раз читал чужие воспоминания, что мне это надоело до чертиков.
Сильно вмешиваться я не стал, переложив почти всё связанное с братством на плечи короля. Я лишь читал воспоминания, выписывал новые, всплывающие имена, помогал найти доказательства. Конечно, в мыслях членов братства.
Я понимал, что на самом деле это братство еще долго будет всплывать в разных делах, но сразу предупредил Райнера, что я помогу на начальном этапе, потом он уж как-нибудь сам.
В братство входили не только простые люди, но и аристократы. Были изъяты документы, книги, яды, оружие, артефакты. Королевская казна значительно пополнилась, а население немного сократилось.
Конечно, руки короля пока еще были коротковаты, так что до многих из других стран добраться не удалось, поэтому во все стороны полетели письма и поехали шпионы.
Не думаю, что братство можно так просто выкорчевать. Это как с зачарийцами. Любой может оказаться предателем.
Нам на самом деле повезло. Может быть, когда-то давно братство и было сильно, но в нём тоже были всего лишь люди. Даже слишком сильная идея иной раз не может устоять перед жаждой власти. Нет, конечно, как и везде в нём были люди, которые искренне верили, но таких оказалось меньшинство. Остальные лишь что-то для себя выгадывали, вступая в ряды братства.
Со временем такое
