Выйдя в приемную, Алекс кивнул уже поднявшемуся со стула при виде его охраннику и двинулся наружу.
«Товарищ Вернер» встретил его вопросительным взглядом. Он вообще был весьма молчаливым типом. Как, впрочем, и остальные охранники Алекса. Похоже, этот «Вернер» подбирал их под стать себе. Все четверо совершенно точно были не русскими, но европеоидами, причем северного типа. То ли немцы, то ли финны, а может, и вообще те самые пресловутые «латышские стрелки» [82]. Двое, в том числе и «товарищ Вернер», – прям настоящие арийцы, как на тех плакатах, что так намозолили Алексу глаза за тот год, что он провел в Райхе. Статные, голубоглазые, белокурые… Еще один по стати был почти таким же, но по колеру – кареглазым шатеном. Третий… третий был рыжим. И мелким. Этакий живчик, постоянно гоняющий во рту спичку и лыбящийся окружающим. И тоже молчаливый, хотя ему-то это как раз совершенно не шло…
– Все, можем ехать, – ответил Алекс на немой вопрос старшего из своих охранников. «Товарищ Вернер» кивнул и, легко поднявшись, пристроился на свое обычное место – слева от Алекса и чуть сзади. Еще один из «арийцев» выдвинулся шагов на двадцать вперед. Живчик же с шатеном оттянулись на несколько шагов назад. Именно подобный порядок передвижения и позволил им перехватить и успешно нейтрализовать тех громил на Берлинском вокзале. Так что теперь он стал для них, считай, стандартным…
* * *Следующие несколько месяцев после возвращения в СССР Алекс провел весьма плодотворно. И, к его удивлению, с удовольствием. Нет, охрану/конвой ему не убрали. Но он уже как-то к ней привык. Зато условия для работы ему создали просто райские… Для проживания ему выделен довольно ухоженный дом на Якиманке. Дом был построен в этаком купеческом стиле, то есть с первым кирпичным и вторым деревянным этажами. На втором этаже Алекс оборудовал лабораторию, причем не столько по необходимости, сколько, так сказать, для души. Кроме того, ему выделили кухарку и домработницу, а также автомобиль с водителем. Ну и полностью взяли на себя все заботы по снабжению. Так что он мог полностью сосредоточиться на работе и исследованиях… С работой тоже все было неплохо. Нет, неразберихи и косяков хватало, но подавляющее большинство их решалось буквально по мановению волшебной палочки. Стоило только поднять телефонную трубку… Так что экспериментальная установка по производству моторного топлива из бурых углей Подмосковного угольного бассейна заработала уже в декабре. А в конце января вышла на полную мощность.
Кроме того, Алекс по просьбе Сталина пообщался с советскими химиками. Хотя… советскими их пока можно было назвать весьма условно. Потому что они выросли, получили образование и состоялись как профессионалы еще в Российской империи… Но все равно для Алекса они были живой легендой – Сергей Васильевич Лебедев, который чуть позже создаст в стране массовое производство синтетического каучука, Иван Михайлович Губкин, в институте чьего имени он учился, пока еще не уехавший в США Владимир Николаевич Ипатьев, которого Алекс немного ограбил (вместе с американцем Гудри), запатентовав одну из наиболее эффективных технологий каталитического крекинга, разработанную в тысяча девятьсот тридцать четвертом году именно Ипатьевым. Глыбы! А он с ними вот так запросто…
С Лебедевым Алекс, кстати, неслабо прокололся. Уж больно увлекся. Ну еще бы – на стене закрепленной за их группой университетской аудитории висел его большой портрет, а тут вот он сидит живой и внимательно слушает, что Алекс вещает… Так что у «молодого швейцарского химика» получалось, так сказать, как-то «фильтровать базар», не выдавая никаких пока еще неизвестных в этом времени, но вполне себе общеизвестных и даже банальных в будущем вещей, только первое время. Но когда речь зашла о проблемах синтеза искусственного каучука и Лебедев вступил в активную дискуссию – парня понесло…
– Но позвольте, откуда вы это знаете? – удивленно воскликнул Сергей Васильевич после его очередного пассажа, воинственно вскинув бороду. – Я пока не встречал ничего подобного вашему утверждению ни в одной из публикаций. А ведь это целый научный пласт! Да тут десяткам лабораторий на годы работы! А вы, молодой человек, так уверенно заявляете, будто…
Алекс смешался, начал что-то мямлить, юлить, но спустя минуту заметил, что Лебедев его уже не слушает, а над чем-то напряженно задумался. Парень замолчал, заробев,
