Да уж, будущее, в котором Алекс оказался на этот раз, оказалось совсем не сахаром. Нет, оно действительно частично вернулось на прошлые рельсы. Но именно что частично… На этот раз Гитлер снова проиграл. Но война окончилась не девятого мая сорок пятого, а четырнадцатого сентября. И Берлин в этой реальности взяли англичане с американцами. Так что столицей ГДР на этот раз оказался Дрезден как самый крупный город Германии, оказавшейся в советской зоне оккупации. А разделенных народов здесь оказалось ажно три. Кроме немцев, по два государства, социалистическое и капиталистическое, после войны получили еще и венгры с чехами. Вернее, с чехами случилось не совсем это. Социалистической стала Словакия, к которой просто отошла почти треть чешских земель с городами Злин, Брно и Оломуц, которые успела занять Красная армия до окончания войны. Всю остальную Чехию успели захватить союзники… Так что в этом варианте истории профит СССР по итогам войны, как и общее влияние после, оказались заметно меньшим, чем в изначальной реальности Алекса. А вот американцев – гораздо большим. Но, к удивлению Алекса, уровень развития технологий и здесь оказался заметно меньшим, чем в тех двух вариантах будущего, которые он уже имел возможность наблюдать. Нет, в области цифровизации здесь дела обстояли куда как лучше, чем в реальности победившего Райха. К настоящему моменту цивилизация доросла до полноценного Интернета, поисковиков, сетевых энциклопедий и всего такого прочего, которое, правда, все равно заметно отставало от уровня первоначальной реальности Алекса. Зато во всех остальных областях нынешний вариант цивилизации проигрывал обоим предыдущим. Так, например, первый спутник здесь запустили на восемь лет позже, нежели чем даже в первоначальной реальности, – в шестьдесят шестом году, а первый космонавт на орбите появился ажно в семидесятом. Соответственно, и на Луну американцы высадились только в восьмидесятом [92]. Так что ни о каких серийных электромобилях типа «Теслы» тут до сих пор никто не слышал, поезда разгонялись километров до ста шестидесяти, максимум до двухсот, а проекты тоннеля под Ла-Маншем еще только рассматривались межправительственной комиссией.
Что именно послужило причиной такого замедления прогресса, Алекс так разобраться и не смог. То есть насчет первопричины все было ясно – это его кривые ручки, а также ротик и головенка, которые все и испортили, но его-то одного для такого тормоза явно мало… Разобраться, почему принесенная им информация, которая вроде бы должна, наоборот, подхлестнуть развитие, ведь очень многое, что он запатентовал или хотя бы рассказал в беседах и на допросах, было в изначальной реальности открыто, сделано и изобретено намного позже, в результате привела к торможению развития, он так и не смог. Как ни искал и ни думал… Возможно, дело было в том, что здесь после войны у США не оказалось такого сильного соперника, как СССР первой реальности или Райх второй, так что уровень конкуренции для американцев оказался заметно ниже. Вот они и не надрывались особенно, предпочитая пускать бабло на потребление, а не на развитие. Но ведь и во второй реальности, ну той, которая с победившим Райхом, также было заметное отставание. Ну кроме космической программы. Там однозначно был сильный рывок. Ну да, Райх начал заниматься большими ракетами самым первым, еще во время мировой войны, и благодаря своей победе так и не прекращал…
Но главным пострадавшим здесь оказалось не столько технологическое, сколько… м-м-м… ну, наверное, его следует назвать «социальное» развитие. Потому что разрушение Союза и всего здесь существенно более куцего социалистического блока привело к куда худшим для Европы последствиям, чем в первой реальности Алекса. Вместо свободы и процветания, на которые так надеялись люди, рвавшиеся из «социалистического рабства», Европу захлестнула волна преступности и обнищания, сильно затронувшая не только граждан вновь образовавшихся стран, но и в значительной мере аборигенов государств, до всех этих социальных катаклизмов вполне считавшихся «свободными и демократическими». Впрочем, вполне возможно, в первой реальности Алекса все было так же. Просто он, выросший уже после тех самых пресловутых «девяностых», ничего об этом не знал…
Да уж, похоже, та реальность, которая образовалась без какого бы то ни было участия Алекса, то есть, так сказать, естественным путем, являлась наиболее сбалансированной и эффективной…
– Добрый вечер всем! – Перед лавочкой остановился весьма импозантно одетый мужчина. Это был третий член «общества пенсионеров», к которому Алекс так неожиданно прибился, несмотря на то что составлявшие его три старика были минимум лет на тридцать старше его. Возможно, потому, что после всего, что с ним случилось за последние четыре года, ему было неинтересно предаваться тем развлечениям, которым предавались в свободное от работы время большинство его сверстников. Во всяком случае, те, которые встречались в том кругу, в котором он нынче общался, то есть смотреть по телеку футбол или бокс и надуваться пивом или дешевой «сливовкой» ему было мало… К тому же Алексу, несмотря ни на что, очень хотелось разобраться, что же он делает не так в своем полукустарном «прогрессорстве». И «пенсионеры» на данный момент были лучшим из имеющихся вариантом «консультантов», способных ему в этом помочь. Увы, доступа к более квалифицированному персоналу у него в данный момент не было. Сам едва концы с концами сводил… «Пенсионерам» же оказалось в охотку почесать перед «молодым» языками, поделиться собственным опытом, знаниями, ну и поучить его жизни. Как же без этого-то? Так все и сошлось…
– Добрый… Вот и Дмитрий… Привет… Что-то ты поздно, неужели уволили? – вразнобой загомонили остальные. Дмитрий Петрович тоже был кандидатом наук, но экономических. И в Словению перебрался из Львова, где формально к русским пока еще относились спокойно (как и в первые годы после распада СССР в изначальной реальности Алекса), но при этом выдавливать их со всех теплых и значимых мест начали сразу же. Характерец же у Дмитрия Петровича оказался еще тот. Так что ему довольно скоро на ушко пообещали «подрезать его москальский язык», если он не прекратит мутить воду.
