– Наконец-то, Господи! Прими душу раба твоего неверующего…
Глава 3
«По ту сторону неба»
«Послушайте! Ведь если звезды зажигают –
Значит, это кому-нибудь нужно?»
В. В. Маяковский…Иоанн, вальяжно и неторопливо, подошел к одеревенело сидящему гостю со спины, разминая пальцы правой руки и прицеливаясь к артериям на горле Хоаххина. Аккуратно снял с него очки. Затем коротко размахнулся и вонзил клинок… себе в грудь. Кровь мелкими капельками брызнула из его открытого в немом непонимании рта, и он молча упал навзничь, беспомощно царапнув пальцами по шершавой каменной стене…
* * *Сначала отпустило шею. То есть Хоаххин понял это не сразу. Все это время он сидел, погрузившись в абсолютную, насколько она бывает таковой, темноту. Очков-то не было… Полковник чутко прислушивался к шорохам, доносящимся в пещеру через ее узкий каменный проход. Да, появись в пещере какой-нибудь очередной враг, физически отреагировать на него он бы не смог. Но это только физически… Так что ситуацию следовало постоянно держать под контролем. И когда эти шорохи слегка изменили тональность, его голова автоматически повернулась своим левым ухом в ту сторону. Оп-па! Он тут же попытался пошевелить пальцами и понял, что подвижность вновь вернулась в его скованное несколько часов тело. Уважаемый доктор, перед тем как начать «оперировать» своего гостя, аккуратно снял с него очки и положил их рядом с закопченным чайником. Это было важно. В том смысле, конечно, где они теперь находились. Кто из подслеповатых пользователей различного рода устройств с диоптриями не сталкивался с проблемой поиска того, что невозможно найти, если это самое не висит на ваших ушах? Полковник, конечно, запечатлел в своей памяти эту самую последнюю картинку, извлеченную из недр головного мозга умирающего. Поэтому шанс найти очки и избавиться наконец-таки от этой абсолютной темноты был велик. Переместив свое тело на четвереньки, Хоаххин осторожно двинулся в нужном направлении, подобравшись сначала к чайнику, а затем и к своим драгоценным очкам. Фу. Окружающий мир выпал из темноты. Полковник выпрямился и постарался размять мышцы, проделав пару-тройку незамысловатых упражнений, после чего окинул пещеру цепким взглядом. Она была пустоватой. Единственным объектом в пещере, требующим обязательного досмотра, был топчан покойного… Аккуратно сбрасывая в сторону один слой «веников» за другим, Хоаххин выуживал лежащие между ними предметы. Пара крупных человеческих коренных зубов, оловянный солдатик, парочка небольших перочинных ножиков, кожаный мешочек с пуговицами. Мусор… И только когда от топчана осталась жалкая маленькая охапка пожелтевшей травы, что-то блеснуло из-под нее холодным сероватым отблеском. Клинок больше всего походил на сильно уменьшенную копию фламберга. Волнистая режущая кромка лезвия по самому краю имела характерный сероватый налет, а на оконцовках гарды многочисленными гранями тускло отсвечивали два крупных алмаза. Хоаххин несколько минут вертел клинок перед носом, избегая касаться пальцами серого налета и переключая при этом диапазоны очков. Клинок был теплее воздуха в пещере и камней, на которых была разбросана трава подстилки, и это было странно. Сам факт того, что столь красивое и явно редкое оружие имело столь неординарного владельца, также не предвещал ничего хорошего. Келемитовый клинок, способный разрезать любой материал, кроме, естественно, самого келемита, – смертельное оружие. Обладали такими клинками, как правило, только очень опытные и выдающиеся бойцы, поскольку просто так, да и за большие деньги, это оружие получить было очень сложно. И самым распространенным вариантом получения оставалось убийство предыдущего владельца. Вопрос редкости таких клинков состоял не столько в запредельной стоимости самого келемита, слой которого на режущей кромке был не толще десятой доли микрона, сколько в стоимости технологии его нанесения на другие металлы… Ножен от клинка рядом не было, и это было проблемой. Ножны фиксировались на гарде клинка и обжимали собой плоскую боковую его поверхность, предостерегая окружающие предметы от контакта с келемитом, потому что любой материал в случае единственного неосторожного движения будет неизбежно располосован на части. Так что просто обмотать его или заткнуть за пояс не представлялось возможным. Поэтому, как ни хотелось Хоаххину прицепить его к поясному карабину, он таки вновь положил клинок на пол. После чего подошел к телу хозяина «апартаментов», из груди которого торчала рукоятка кривого ножа. Из-под балахона виднелся край уже почерневшей и запекшейся лужицы растекшейся по камням крови… Нужно было обыскать тело, но делать это было противно даже ему, видевшему смерть во всех ее возможных обличьях.
Мгновение поколебавшись, Хоаххин склонился над трупом и потянул за край его одежды. Узелок ремешка на поясе доктора легко разошелся, и ткань сползла с мосластых конечностей, оголив покрытую мелкими струпьями и многочисленными шрамами кожу, натянутую на ребра, словно на барабан. Хоаххин встряхнул балахон. Что-то тяжелое ударило изнутри по черным складкам материи. Неужели?! Да, это были те самые ножны. Вот теперь у Хоаххина был полный комплект. В довесок к ножнам из болтающегося в руках полковника черного длинного «мешка» на пол выпал и со звоном откатился в сторону круглый предмет, блестящий металлом, отдаленно похожий формой на юбилейный рубль. Обе стороны «монеты» были испещрены непонятными значками. Повертев находку в руках, полковник сунул ее в потайной карманчик комбеза.
Закончив с обыском трупа, Хоаххин еще раз прошелся по пещере. Как этот доктор Иоанн здесь жил-то? Даже умывальника нет. Круг пола диаметром метров шесть и плоская каменная глыба вместо потолка метрах в четырех над головой, и все. Полковник перестал ходить кругами и, усевшись на то же самое место, на котором уже просидел несколько часов, начал опять переключать диапазоны детекторов на линзах. Тепловой спектр
