Гилкрист обошел квартал, проверяя, не ждут ли их там люди Райкера, потом они втроем вошли в тень скульптур.
Это были фигуры ангелов в стиле Браска, суровые, неприятные, с нечеловеческими геометрическими лицами; их длинные конечности и распростертые крылья несли древние надписи. Из-за порывов ветра казалось, что ангелы вот-вот набросятся на них. Мирин забралась наверх и прилепила ком смолы в углубление в локте ангела. Крейн шагами измерил расстояние.
Вскоре по булыжникам застучали копыта. Все заняли позиции: Крейн с надменным видом стоял на открытом месте, Гилкрист и Мирин расставили ноги и сжали руки за спиной – в нарочито военной стойке, чтобы Райкеру было о чем задуматься. Гилкрист медленно разминал руки, чтобы в любую минуту быть готовым к драке, но Мирин в волнении стиснула побелевшие пальцы.
В полутьме появился силуэт, затем показался Райкер; в массивной руке он держал фосфорный фонарь, словно шар ведьмина огня, освещая акульи зубы своей маски. За ним тенью следовал кучер в длинном черном сюртуке, под которым отчетливо виднелись очертания мушкета.
– Мистер Райкер, – поздоровался Крейн. – Вы не выполнили наши инструкции. Вы что же, забыли о последствиях?
Райкер остановился в пяти шагах от них – это расстояние он мог преодолеть мгновенно – широко расставив ноги. Острые носы его ботинок были нацелены на них, как клинки. Он молча рассматривал их сквозь стекла своей маски, потом передал фонарь кучеру.
– Никто не сжигает три бочонка чистой отравы, – сказал он. – Даже сумасшедший.
– Ты считаешь их ценными, – сказал Крейн. – Однако их так плохо охраняли! Забрать дрожь, откровенно говоря, было детской забавой.
– Думаешь, это было умно? – Даже сквозь маску тонкий голос Райкера был полон гнева. – Использовать детей?
– Но ты ведь их используешь.
– Никто в Колгриде не станет красть у меня, – сказал Райкер. – Это означает, что вы не местные. Вы не знаете, что такое зима. Если эти дети останутся на улицах, за пару месяцев все они замерзнут насмерть.
– Ты посадил их на цепь, – впервые подал голос Гилкрист.
– На ночь. Это лучше, чем если бы один из них снова забрался в котел. – Райкер постучал согнутым пальцем по маске. – Половина этих маленьких засранцев свихнулась еще в животе матери, потому что их матери дышали смогом. Их нельзя выпускать наружу.
– Они ушли, – сказал Гилкрист. – Как только представилась возможность.
– Вы оказали им медвежью услугу, – фыркнул Райкер. – Я кормлю их. Не подпускаю к дрожи. Держу их подальше от борделей. Те, у кого есть голова на плечах, сами вернутся. А остальные замерзнут.
Крейн кашлянул.
– Мы не согласны, – сказал он. – К счастью для вас, мистер Райкер, дрожь, которую мы украли, не была нашей основной целью. Понимаете ли, нас подвела разведка. – Он помолчал. – Нам сказали, что там ихор.
Райкер и бровью не повел.
– Мы, конечно, авантюристы и берем, что попадется под руку, – продолжал Крейн. – Но вы правы, мы не из Колгрида. Наши покупатели далеко на юге и получают дрожь по привычным каналам. Им нужен ихор для борцовских ям в Вире и Ленсе. Его мы и намеревались украсть. И теперь готовы поменяться.
– Продаете мне мою собственную отраву. – Смех Райкера сквозь маску был подобен смеху самой смерти. – Да вы, мать вашу, и впрямь храбрецы?
Крейну удалось беззаботно пожать плечами.
– Конечно, если у вас есть ихор. И вы его проверили.
Райкер долго смотрел на него сквозь линзы маски.
– Как вы вытащили бочонки?
– С большим трудом, – ответил Крейн. – Способ не имеет значения.
Снова долгая пауза, затем Райкер заговорил:
– Ихор у меня есть. Взял из любопытства. Здесь его негде сбывать.
Мирин дернулась. Райкер как будто не заметил этого.
– В таком случае предлагаю договориться: твоя дрожь за твой ихор. Если наши покупатели одобрят твой продукт, можно заключить долговременное соглашение. – Крейн заговорил жестче. – Но мы встречали многих вернувшихся из Нового Света, желавших продать ихор, и их продукт всегда был грубой смесью, не обладающей… особой ядреностью подлинного ихора.
Райкер на мгновение наклонил голову.
– Он настоящий, – сказал он. – Я давал его нескольким нищим. Один убил другого и целый час трахал труп. Пришлось его прикончить. Это было милосерднее, чем позволить ему вспомнить.
Мирин словно окаменела. Крейн выдохнул сквозь маску.
– Замечательно, – сказал он. – Но лучше было бы испытать его на более стабильном индивиде.
– Таких в Колгриде найти трудно. – Райкер пренебрежительно махнул рукой. – Половина этого проклятого города спятила. Но одно такое испытание я провел, да. Когда впервые получил это вещество. Я дал тому человеку дрожь с примесью ихора и отправил его домой к его женщине.
Слова повисли в холодном воздухе. Ангелы словно бы слегка наклонились, их пустые лица ждали откровения.
– Он знал, что порошок с примесью? – тихо спросил Крейн. – Всегда следует опасаться эффекта плацебо.
– Не знал, – ответил Райкер. – И, когда ихор начал действовать, она прострелила ему голову. Эта хитрая сука, должно быть, только и ждала предлога, чтобы убить его.
Мирин сорвала маску; это внезапное движение не осталось без последствий: женщина-кучер вытащила оружие, уронив фонарь. Фонарь разбился, осветив картину светло-зеленой вспышкой: Крейн шагнул назад, Гилкрист выхватил нож, кучер прицелилась в грудь Мирин.
Райкер посмотрел на нее. И презрительно рассмеялся.
– Хитрая сука. Взломщица.
Мирин по-прежнему держала одну руку за спиной. Другая ее рука дрожала. Она заговорила:
– Ты знаешь, как меня зовут.
– Забыл, – сказал Райкер. – Но помню, что тебе следовало преподать урок.
Лицо Мирин исказилось гневом и болью.
– Ты хотел меня убить.
Райкер посмотрел на Крейна и Гилкриста, потом снова на Мирин.
– Нищие получили полную дозу. Твой Пьетро только след. Он трахал бы тебя долго и яро. Ну, помял бы слегка. Потом пришел бы в себя и гадал, что такое с ним было.
Мирин за спиной натянула шпагат, обмотанный вокруг кулака и, как нить паутины, уходящий к нависшей над ней скульптурой.
– Ты просто должна была усвоить урок, – сказал Райкер. – Может, тебе бы это даже понравилось.
Грохот спрятанного мушкета оглушал. Райкер упал, Гилкрист наклонился к нему. Ночной воздух расколол второй выстрел, полетели обломки разбитого лица ангела. Гилкрист ножом пронзил руку кучеру, и дымящийся мушкет полетел в темноту. Райкер поднялся, несмотря на рваную дыру в бедре. Его молчание было страшнее любого звука, когда он набросился на Мирин. Кулаком он ударил ее в челюсть, и голова Мирин запрокинулась. Женщина упала на булыжник мостовой. Гилкрист схватился с кучером; та кричала, пытаясь дотянуться до упавшего оружия. Райкер снова замахнулся на Мирин, его удар мог бы изуродовать ей лицо, но Мирин достала из-под пальто металлическую сферу и выставила ее перед собой, как маску.
Рука Райкера застряла в механизме. Он хотел вытащить ее и…
– Не шевелись, – хрипло сказала Мирин, выплевывая сгустки крови. – Или потеряешь руку. Чувствуешь шипы?
Райкер не шевелился. Мирин медленно встала, по-прежнему держа в руке свой механизм для раздавливания черепов. Крейн выпрямился. Гилкрист
