— Ира, скажите, только честно: когда у вас будет ребенок, вы установите ему интерфейс?
— Я…
Ирка-зефирка, держись, не падай! Новость? У тебя? Не-не-не, чур, я первый! Получилось! Слышишь ты, у нас получилось! Какой говорящий шимпанзе? Да ну тебя! Я серьезно! И не шимпанзе, а шимпанзенок! Мы можем удаленно управлять пульсом новорожденного шимпанзенка!
Ирка, пульс — это только начало! Мы специально начали с базовой физиологии, потому что она сейчас у него активнее всего будет развиваться. Потом моторика, да, а потом, может, и речь — чем черт не шутит! Главное — постоянное развитие, понимаешь?
Мы с самого начала все делали не так! Думали, установим интерфейс, посмотрим, как приживется, как поведет себя, а потом уже программы писать будем. А его нужно обучать! Понимаешь, ребенок обучается, и с ним обучается его интерфейс! Тогда они смогут взаимодействовать! Тогда мы с ним сможем взаимодействовать!
Мы готовим новый цикл экспериментов. Теперь все будет как надо. Только представь: отбор потенциальных родителей из тысяч пар, ведение беременности, роды у нас в клинике, лучшее медицинское обслуживание, развивающие группы с лучшими педагогами, все самое лучшее! И это будут настоящие киборги — с управляемой физиологией, электронным обменом информацией, ускоренным мышлением. Новые люди, понимаешь! К нам родители в очередь будут строиться, только чтобы отборочные тесты пройти!
Впрочем, для своих можно и исключение сделать, да? Слу-ушай, может, нам с тобой ребеночка завести? Будет настоящий первый киборг! Ир, ты что на меня так смотришь? Ир? Тебе нехорошо?
Ты — что? Господи, Ира, Ирочка, а я-то чушь несу! Прости меня, девочка! Ну, хочешь, уедем? Убежим ото всех? В глушь, в деревню? Я сам у тебя роды приму, я умею, я у обезьян… Ну, прости! Не надо никуда уезжать! Никто же нас не заставляет участвовать. Все будет как раньше, я буду работать, ты веди свой блог, если он тебе так нужен, будет у нас самый обычный малыш. Самый лучший малыш! А если все же захочешь… Только если захочешь! Ты только скажи, чего ты хочешь?
Ну, чего?
Я…
Александра Давыдова. Топ-топ-топ
«Топ… топ-топ… Маленькие рыжие лапки переступают по траве с осторожностью. Их владелец взволнован, крутится на месте, поскальзывается на изумрудных гладких стебельках. Потом тыкается усатой мордочкой в землю и, наконец поверив, что свобода — взаправду, бежит по лужайке. Топ-топ-топ! Развевается пушистый хвост, похожий на павлинье перо, уши торчком, в зрачках-щелочках отражаются облака — котенок подпрыгивает и на секунду зависает над землей, молотя лапами по воздуху. Потом валится обратно — бум!
Мята-мята-мята… Откуда махнет мятой? Где-то совсем близко! Мята-мята-мяу-у-у… Фр-р-р-р!
На газоне включается автоматическая поливалка. Котенок снова подпрыгивает, шипит и бросается обратно к дому. Крыльцо, с которого его спустили всего минуту назад, все ближе.
Мята-мята-мокро! Ф-ф-ф-ф!»
Я лежу на продавленном диване, закинув руки за голову. Под пальцами — жесткие, колючие волосы. Нормально уложить их почти невозможно, расчесать, когда длинные, — смерти подобно, поэтому я стригусь коротко. Но в тот день у меня были два хвостика и бантики. Розовый и розовый в горошек. Почему-то это кажется важным. По-моему, мне было шесть. И я смеялась.
Я закрываю глаза и снова вижу Топа, который первый раз оказался на улице, попал под «дождь» из оросительной системы, испугался и бросился ко мне на крыльцо. Помню, как я хохотала до слез — потому что, пытаясь запрыгнуть на руки, он исцарапал меня до крови. Помню его уши с кисточками, как у рыси, пучки шерсти между когтями, горячий пухлый животик и серьезную морду.
Открываю глаза и поднимаюсь. Что ж, попробуем еще раз.
Беру со стола планшет и начинаю расхаживать туда-обратно. Четыре шага влево, четыре — вправо. Если семенить, то пять. Комната давно посчитана.
Посчитана так же, как и правильный объем текста, читательский охват, цитируемость площадки. Дело за малым — написать. Достать из себя хоть что-то, что будет интересно толпе. Что принесет отклик. Даст знать, что я не зря пишу в блог. Я пытаюсь передать чувство неограниченного детского счастья, свое удивление, рассказать про смешную, трогательную, такую настоящую сцену… поделиться со всеми. В голове воспоминание складывается в разноцветную мозаику, все кусочки которой на месте, но с текстом почему-то не получается. Фразы получаются неловкими, плоскими. В них нет чувств.
Пальцы противно скользят. Теперь со стороны я кажусь себе похожей на краба, который клешнями ухватился за тонкий гаджет и притворяется человеком — будто может хотя бы что-то осмысленное натыкать на сенсорном экране.
Но крабы не пишут в блог, крабы ничего не помнят о котятах, крабы ходят боком и слушают шум прибоя. Картинка из воспоминания теряет цвет, становится черно-белой и как будто чужой. Я сжимаю планшет беспомощными пальцами — клешнями, черт побери! — и опускаюсь на диван.
Прогресс налицо. Сегодня я не плачу. Совсем не плачу, несмотря на то, что несколько часов снова потрачены зря. Тем более что удалось вспомнить котика. Все любят котиков.
И никто не любит неловких бессловесных крабов, которые не способны превратить воспоминания в источник доходов. Больше-то превращать нечего. Иногда мне кажется, что в голове нет ничего, кроме прошлого. Ни полезных навыков, ни умных мыслей, ни умения анализировать, ни ярких озарений. Явилось одно яркое воспоминание — и что? Пришла пора отправить его в воображаемую мусорную корзину. Я не способна к текстовой трансляции.
Из-за двери слышатся крики. Родители опять ссорятся.
— Дармоедка! — это отец. Наверняка про меня. Еще бы. Двадцатилетняя дылда на шее у родителей.
— …Ты не понимаешь… Тихо-тихо, — это мама. Всегда и всех пытается успокоить. Держит меня за руку, когда мы ходим к врачу. Чтобы я не боялась уколов толстой иглой. Заботится обо мне, как в детстве. Должно быть, как в детстве. Точно я не помню. Но, по крайней мере, я знаю, что у меня тогда были хвостики. И два бантика.
К врачу мы ходим почти каждую неделю. Он задает мне одни и те же вопросы. Ты хорошо спишь? Ничего не боишься? Ты чувствуешь, как частит сердце или бьется слишком сильно? Что тебя тревожит? Я почти никогда не отвечаю. Молча смотрю в окно. Интересно, доктор выучил вопросы наизусть или каждый раз зачитывает их из компьютера?
Мама говорит за меня. Рассказывает, как я спала, что ела, сколько гуляла. Она юлит перед врачом, подобострастно заглядывает ему в глаза, поддакивает, кивает. На самом деле она боится, что страховая откажется платить за уколы. Мол, инъекции с витаминами и симуляторами — не обязательная часть терапии. Мол, краткосрочная память сохранилась — и
