— Дуй давай ко мне, — хрипло приказал Фрол.
Елисей про себя выругался по матери. Обычно они встречались раз в две недели. Елисей переодевался в спортивный костюм, оставлял дома коммуникатор, надевал кольцо эмо-датчика на специально купленную грелку и выходил после полуночи на пробежку. Не забыв перед выходом достать из тайника две упаковки бензо. Схема работала без сбоев уже третий год. Но сегодня, видимо, был день, когда все идет кувырком.
— Я с работы только иду, — попытался намекнуть Елисей. — Давай переоденусь хоть.
Фрол намеки понимать уже отказывался:
— Так приходи. Только бегом.
Трубка пиликнула и отключилась.
После того как распределение раскидало их по разные стороны Эдема, Елисей не видел Фрола лет двенадцать. Первое время они созванивались. Потом обменивались сообщениями. Потом открытками на дни рождения и Новый год. Где-то лет через пять Фрол и вовсе пропал.
За эти годы рядовой контролер не только стал Ведущим, но и смог перебраться в Четвертый округ. Елисей исправно переводил бонусы на ветеранский счет отца и следил за списанием средств.
Однажды бонусы перестали снимать.
И тогда позвонил Фрол.
Друг детства встречал его на площадке элеватора у подножья Шестого округа. Борода лопатой. Дюралевые фиксы. Заскорузлый камуфляж, один рукав которого завязан узлом чуть ниже плеча.
Здоровой рукой он сграбастал Елисея в охапку и играючи приподнял.
— Ну, здравствуй, здравствуй, месяц ясный! — зареготал Фрол. — Дай-ка я на тебя посмотрю! — зашарил он по лицу Елисея шальными глазами. Прошелся по костюму, словно обыскал. — Нарядный какой, как артист!
— Что с рукой-то? — ляпнул от неожиданности Елисей.
— Сапер ошибается лишь раз, — снова заржал Фрол. — Считай, повезло мне! Ну, пойдем, помянем папку твоего геройского, — опустил он чугунную ладонь на шею Елисея и поволок в ближайший шалман.
Фролу оторвало кисть, когда он ставил мины в буферной зоне.
Полоса в восемьсот метров, начинающаяся сразу за Стеной, должна была защищать город от угрозы извне. На деле же мины чаще взрывались под ногами мусорщиков. Отчаявшиеся от нужды жители Седьмого пытали счастья за забором. Большинство находило вместо него быструю смерть на минных полях. В администрации Седьмого округа все списывали на суицидальные наклонности подотчетных жителей и покрывали установку новых мин за счет неистраченных погребальных средств.
— Я вот только одного понять не могу, — на третий час поминок промычал Елисей. — Ты мне тут все рассказываешь, какой ты лихой вояка.
— Лихой, — качнул патлатой головой Фрол и подлил еще.
— А как же ты с миной-то так неаккуратно?
— Дак я ж упоротый был, — маханул сивухи Фрол, — вусмерть. Поганью.
Поганки росли в старой канализации под Стеной и Седьмым округом. Об этом знал каждый пацан на улице. Особо ядреные грибницы были под старым складом ракетного топлива. Но и соваться туда решался не каждый. Несмотря на цену и страшнейший абстинентный синдром, погань пользовалась большим спросом, особенно у бойцов со Стены.
— А был бы трезвый — обе бы оторвало, — Фрол авторитетно кивнул. Потом наклонился к самому уху Елисея и шепнул: — Будешь?
Елисей вцепился пятерней в бороду друга и заглянул ему в глаза:
— Ты же с детства видел, чем это заканчивается! Нахрена, Фрол? Нахрена?
Глаза Фрола стали похожи на дула пистолетов.
— А ты людей убивал, Елеся? — обдал он холодом. — Вот как грохнешь первого, так и поговорим.
Елисей залпом выпил. Занюхал рукавом. Решил сменить тему:
— И чем сейчас занят?
— Да так, — уклончиво ответил Фрол, — трачу ветеранские бонусы.
Елисей поджал губы:
— А чего протез не поставишь? Вам же обязаны компенсировать, раз травматизм на производстве.
— Да какой там, — махнул культяпкой Фрол. — Мне ж кисть только оторвало. А пока то да се, загноилось маленько. Доктора тут, сам знаешь, — огонь. Париться не стали — по локоть чик — и на выписку. Бесплатный обязательный пакет услуг, мля.
— Так надо было в Центр.
— Ага, в Центр. А жрать я потом что стал бы? Гаечки от болтиков? — Фрол вытряхнул последние капли косорыловки из бутылки в стаканчик. — Ну чего, стременную и по девкам? А то скучнеет что-то, — почесал он бороду, — стремительно.
Елисей молчал. Ведущий контролер — не бог весть какая должность, по меркам Центра, но кое в чем он уже поднаторел. Завел знакомства, заимел должников. Елисей прикинул шансы — дело могло выгореть. Особенно, если удастся подключить профсоюз. У эсбэшников он был самый авторитетный в Эдеме.
— Слышь, Фрол, а награды у тебя есть?
— Были, — ухмыльнулся тот. — Промотал. А тебе на кой хрен?
— Да вот думаю, может, получится тебя в Четвертый округ перетянуть. Пойдешь в Четвертый дежурным охранником? Только погань надо будет бросить. Совсем.
— Ага, конечно, — не поверил Фрол. — Только давай завтра, а то сегодня нас бабы заждались.
Наутро Елисей уехал.
На переговоры, шантаж и посулы ушло около месяца. Через полтора Елисей отыскал друга в одном из притонов Армейского тупика.
На Фрола было жутко смотреть. Он лежал у стены грудой тряпья и пялился в потолок стеклянными глазами. Вонь от него исходила страшная.
Елисей приплатил сверху санитарам, и те не только перетащили Фрола в ближайший медпост, но и вымыли, а потом привязали к койке.
Две недели Елисей менял утку и пакеты с янтарной кислотой. Кормил Фрола с ложечки суповым концентратом. Тайком совал ему в рот капсулы с бензо.
Наслушаться пришлось порядочно. Когда потоки бреда и брани иссякли, Фрол порозовел лицом.
— Елеся, — тихо позвал он как-то утром. — Слышь, Елеся.
Только задремавший Елисей вскинулся, метнулся к койке.
— Ну ты как? — положил он ладонь на липкий лоб друга.
— Ну ты, Елеся, и дал мне жару, — слабо улыбнулся Фрол. — Вот помру я, кто с тобой дружить-то будет?
— Да у меня очередь стоит из желающих, — подмигнул Елисей. Горячка улеглась, а это значило, что самое страшное позади.
— Ага, — блеснул фиксами Фрол, — за забором.
У Елисея окончательно отлегло от сердца. Раз эта наглая рожа опять принялась зубоскалить, значит выкарабкался. Он присел на край больничной шконки.
Вдруг Фрол разом посерьезнел. И даже как-то осунулся.
— Я смерти бояться стал, — глухо проронил однорукий сорвиголова.
— Ты-то? Девкам своим в уши дуть будешь, — попытался пошутить Елисей, но контролерским нутром почуял — друг говорит правду. Через силу, все еще не веря самому себе, но искренне. От сердца. — Тебя же как-то всемером убивали — убить не смогли. А ты с тех пор подрос заметно.
Фрол поводил бородой и прицелился зрачками в лицо Елисею.
— Я во сне боюсь умереть. Выдохнуть и не вдохнуть. Я в жизни так не боялся ничего. До трясучки, представляешь? И дышать будто нечем. Такое бывает? Или у меня крыша окончательно потекла?
— Еще и не такое бывает, уж поверь мне, — Елисей опустил ладонь на плечо Фрола. — Ты только не говори так больше никому, ладно? А вот что надо говорить — это мы с тобой выучим. Я об этом позабочусь.
Защитник Стены, не раз награжденный ветеран, получивший увечье и баллистофобию на посту во имя благополучия граждан и Компании. Невинная жертва некомпетентности Медицинской службы. Отказать такому кандидату
