— Не очень.
— Всякая система понемногу усложняется, пока в своей сложности не доходит до маразма. Тогда пузырь лопается, отношения упрощаются. Тебе повезло, сынок, ты не застал той грандиозной игры в деньги, которая начала давать сбои полвека назад. Виртуальных денег было тогда в тысячу раз больше, чем ценностей, которые стояли за ними. Заигралось человечество. А предки наших оффи были маленькими человечками на службе у этих больших денег. Большие деньги пропали — и человечки больше не нужны. Но им трудно с этим согласиться, им все кажется, что случилась ошибка и большие деньги вернутся, они ждут и детей учат ждать, чтобы дверь распахнулась, вошли с поклоном посланцы и сказали: униженно просим вас, сударь, пожаловать в ваш офис, вот ключик от кабинета!
— Это уже что-то вроде религии, — сказал я.
— Похоже, да… Я вот думаю — а не было ли то, что их поселили вместе, ошибкой? В городах они недолго сидели бы в опустевших домах — маркеты закрыты, транспорт не ходит, зарядить аккумулятор — денег нет. Может, каждому из них поодиночке легче было бы смириться и пойти в обслугу. А тут их собрали, потому что это удобно — не надо гоняться за каждым чудаком с продуктовым пакетом. Никто другой не согласился бы жить в этих городишках… вот они друг перед дружкой и выделываются, какие они правильные оффи… стой…
Дальше мы двигались бесшумно, держась поближе к кустам.
На берегу озера стоял старый сарай. К нему вела едва заметная во мраке дорога. По этой дороге очень медленно катил большой джип-корвет. Не доезжая, он встал и посигналил светом. Из распахнутых ворот сарая появился Алнис.
Артур преспокойно пошел к нему, уверенный в своей незримости. Он-то не впервые пользовался «фантомом», а мне было неловко. Однако, глядя на него, подошел к воротам сарая и я.
Дверца джипа-корвета приоткрылась.
— Она с тобой? — спросили изнутри.
— Да.
— Веди сюда.
— Сейчас. Зента, Зента!..
— Не ори.
Наша беглая мамочка появилась в свете фар, и мне стало ее жалко — она прикрывала ладошками округлившийся животик.
— Не бойся, — сказал ей Алнис. — Это быстро, проснешься — только шрам останется. Ну а шрам тебе потом зашлифуют.
— Я не боюсь. Только пусть тебе сперва отдадут кредитки.
— Подойди, я их прямо тебе отдам, — сказали из машины.
Алнис полез в наплечную сумку и вынул довольно большой старый картридер. Экранчик засветился.
Зента подошла, протянула руку, вскрикнула и пошатнулась.
— Это… это… — произнесла она внятно и стала падать. Но тот, кто сидел в машине, ей не позволил.
— Стоять, — сказал он Алнису. — Стоять, не двигаться! Пристрелю.
— Вы не имеете права! — воскликнул Алнис, но с места не двинулся — так и торчал с протянутым картридером.
Зенту стали затаскивать в джип-корвет, ее ноги уже повисли в воздухе, я растерялся — отчего Артур бездействует? Но он не бездействовал — тусклое туманное пятно возникло возле дверцы, в машине заорали мужчины — и смолкли…
— Иди сюда, дружок, — позвал Артур. — Забери-ка у них игольники и возьми на прицел этого оффи.
— С удовольствием, господин Вельд, — ответил я.
Через полминуты картина была такая: выскочившие из сарая подружки Зенты стояли у полуразломанных ворот, сама Зента лежала на траве, Алнис мелкими шажками пятился от оружия, которое словно висело в воздухе перед туманным пятном, а Артур возился в машине — насколько я понимаю, вязал по рукам и ногам парализованных мужчин, тех самых посредников, о которых толковал Алнис.
Потом он вылез и скинул «фантом».
— Труп, говоришь? — сказал он Алнису. — И руки в кишках? Тебе бы сюжетки для рекламщиков сочинять, подонок. И ведь как сыграл! Как сыграл! Дружок, ты понял, что тут произошло?
Это уже относилось ко мне.
— Приблизительно, господин Вельд.
— Ты ведь тоже купился на эту историю с трупом? — Артур засмеялся. — Надо же, актерский талант у подлеца пропадает!
Я мог держать пари — он заподозрил неладное, еще когда Алнис и не думал удирать.
— Снимай «фантом» и затаскивай девчонку в джип, — велел Артур.
Тут оффи опомнился.
— Не трогайте ее! — завопил он, хоть и стоял под прицелом игольника. — Аусма, Лига! Оттащите ее подальше!
Предполагалось, что в девчонок я стрелять не стану.
— Настоящий оффи! Сам работать не станет — а девочек заставляет. Ингарт, ты ведь понял, что тут происходит? — спросил Артур, неторопливо подходя к Алнису.
— Тут сорвалась сделка, господин Вельд.
— И что же этот милый юноша с очаровательной девушкой продавали? За хорошие деньги, учти, дружок! Что у них могло быть на продажу, кроме собственных потрохов?
— Господин Вельд, может, я ошибаюсь…
Я хотел сказать, что не может же такого быть — чтобы люди продали нерожденного ребенка. Но не сумел. Алнис шагнул ко мне и замахнулся картридером.
— А ты вообще молчи, обслуга! Ты!..
Я даже не сразу понял, почему он замолчал и куда подевался.
Оказывается, он улетел в кусты и шлепнулся там наземь. Артур потирал кулак и смотрел на него так, как я бы даже на лужу блевотины не смотрел.
— Господин Вельд, но я действительно человек обслуги, — тихо сказал я. — Тут нет никакого оскорбления. Мы, люди обслуги, никому ничего не должны и зарабатываем на жизнь честно, и мы не стыдимся этого…
— Вот именно, — перебил меня Артур. — Честно! Нет стыдной работы. Стыдно — сидеть на шее у тех, кто работает. Теперь понимаешь, что такое оффи?
— Кажется, да.
— Мой дед на ксероксе работал! — выкрикнул Алнис из кустов.
Я посмотрел на Артура. Он человек образованный, должен знать, что такое «ксерокс». Артур нехорошо засмеялся. Не хотел бы я, чтобы надо мной так смеялись.
— Ты его спроси, Ингарт. Посмотрим, что ответит. Если вообще что-нибудь ответит.
— Алнис, что такое ксерокс? — спросил я, но отвечать обслуге было ниже его достоинства.
— Его дед был большим человеком, он делал для посетителей офиса копии документов. Бумажных документов, Ингарт. Это — достойная оффи работа. Если бы дед хотел сделать карьеру, он бы заведовал принтером и факсом, разносил по кабинетам распечатки и считал себя Божьим избранником. А потом ему бы доверили обрабатывать входящую корреспонденцию! Проставлять в правом верхнем углу цифры, Ингарт! И он считал бы себя выше, чем хирург, который проводит тончайшую операцию на сердце! Потому что когда хирургу потребуется копия справки, он придет к оффи и будет покорно ждать, пока оффи соблаговолит ее выдать! Понял теперь, от чего мы избавились?
— Понял, господин Вельд.
— И чем они могли торговать, а? Мясом! — выкрикнул Артур. — Только собственным мясом! Больше-то ничего нет! Для них это не ребенок, для них это — мясо, которое можно продать посредникам, а что будет с мясом дальше — не их забота!
— Но для чего гостям?..
— Не знаю! И никогда не узнаю! Но меня это беспокоит, а его — нет!
— Господин Вельд, мы можем забрать Зенту? — спросил я. — Если ее обработали парализатором, это может повредить ребенку. Нужно скорей везти ее в клинику.
— Ты прав. Загружай в джип этот кусок мяса.
