Бальтазара назначили Капитаном корабля, отплывающего через несколько дней в Евпаторию, где располагался штаб наступления. Позже его команда двинулась к Севастополю. Все эти названия радовали его слух своим отличием от холодных звуков, обозначающих английские графства. Капитан Барроу жалел юных офицеров, которые из патриотизма или фанатизма вступали в армию, рассуждая о благородных намерениях. Глупцы…
На крымских берегах было довольно тепло. Они омывались морем, которое почему-то называется Черным, хотя оно манило южной синевой, бирюзой и временами малахитовой изумрудностью. Его армия представляла собой сбор деревенских ребят, вчерашних детей фермеров и арендаторов. Многопушечные фрегаты высаживали солдат французского, английского и турецкого флота, так что лагерные палатки тянулись на многие мили.
Бальтазара поселили в одном из евпаторийских домов вместе с другими офицерами, с которыми он свел знакомство, едва ступив на борт корабля. Вечерами они зачитывали письма от любимых жен и хвастались друг перед другом их изображениями. Только Капитану Барроу нечем было парировать, его никто не ждал на мирной земле, ему никто не писал. Иногда солдаты спрашивали его о жене и детях, но он всегда переводил тему разговора в русло войны.
С некоторыми офицерами путешествовали их жены: прекрасно воспитанные английские леди, которые, тем не менее, не падали в обморок от грома пушек и свиста пуль. Во время битв они находились далеко от эпицентра военных действий, поэтому непосредственная опасность им не угрожала. Но с каким восхищением эти леди смотрели на своих мужей после каждой атаки! Как они любили их и гордились ими! Бальтазар с белой завистью смотрел на идиллию подчиненных. Ему же еще только предстояло найти ту единственную, которая вот такими глазами будет смотреть на него и восхищаться мужем.
С наступлением зимы он стал сомневаться в красоте и великолепном климате Крыма. Кажется, англичане встали на те же грабли, что и Наполеон в свое время. Сама природа вступилась за царя Николая, помогая ему защищать свою крепость. Уже долгое время Севастополь был в осаде, но русские не сдавались. Барроу был не в силах продвинуться дальше, все чаще вспоминая слова бывшего тестя о стальном русском характере. Когда-нибудь весь мир преклонится перед русским народом. Этого не избежать.
Битвы шли с переменным успехом. Мужество солдат и с той, и с другой стороны поражало, хотя Россия одна сражалась против всех остальных, и не она была инициатором войны. Бальтазару казалось, что союзная мощь сметет все на своем пути, что победа Англии заложена в цвете их мундиров, красных как кровь, в гордости английских флагов и четком марше полков. Только когда он столкнулся с иной силой и мощью, он понял, как ошибался. Севастополь был в осаде уже много дней, а сдаваться и не думал. Сейчас ему казалось, что все ждут ошибки противника, которая позволит победе свершиться. Но пока эта ошибка не сделана, тупиковая ситуация сохранится.
После того, как в январе следующего года к союзникам примкнула Сардиния ради получения в итоге Венеции и Ломбардии, отобранных у Австрии, а в феврале скоропостижно скончался Российский Император Николай I. и престол унаследовал его сын Александр II., Капитан Барроу передал свои полномочия самому талантливому офицеру из числа ответственных приверженцев флагу Короны и покинул недружелюбные земли. Бессмысленность войны для него, бесконечный холод и искренне уважение к русским заставили Бальтазара пересмотреть свои жизненные принципы и вернуться в отчий дом. Осуждать из командования его никто не стал, удерживать тоже, поскольку и без Бальтазара Барроу воинов вполне хватало.
Дома его как всегда встретили слуги. Миссис Эшби вместе с сыном не смогли прийти из-за недомогания. В любом случае бывший супруг их и не ждал. Внешне за полгода он не слишком изменился, однако несколько потерял в весе, что придавало ему моложавости.
Пару месяцев он приходил в себя, часто просыпаясь в поту из-за снов о войне. За все это время Вивиан с Генри так и не появлялись. «Что было, то прошло», – подумал Бальтазар и больше не отправлял сообщений с приглашением его навестить.
Тем не менее, в один апрельский день к нему все же наведались гости. Ими были супруги Шоу вместе с дочерью Сильвиной. Они продали дом в Саффолке, чтобы перебраться поближе к родственникам, в частности, к сестре леди Эшби.
– Очень рады с Вами познакомиться, сэр Барроу! – воскликнул мистер Шоу, взяв чашку с подноса. – Говорят, Вы воевали в Крыму! Какая честь для нас!
– Особой чести в этом нет, мистер Шоу. К счастью, преднамеренное убийство людей легально лишь на войне. Правда, от этого не легче.
Дамы солидарно кивнули хозяину Барроу-хаус и перевели тему разговора в более мирное русло.
– Очень жаль, что Вы расстались с моей кузиной, – дрожащим голосом произнесла Сильвина, не решаясь взглянуть Бальтазару в глаза.
– Возможно, жаль только Вам, мисс Шоу. Вивиан особого огорчения по этому поводу не проявила.
– Тем лучше для Вас обоих и для маленького Генри, – вмешалась миссис Шоу. – Главное в таком деликатном деле расстаться друзьями.
– Сэр Барроу, будете ли Вы так любезны принять наше приглашение на новоселье? – спросил гость, смакуя булочку с джемом. – В нескольких милях от Вас мы приобрели роскошный особняк и хотели бы узнать Ваше мнение.
Бальтазару хотелось уточнить, будут ли присутствовать на этом новоселье бывшая жена вместе с родителями, но он лишь поблагодарил гостей за приглашение и обещал явиться. Сильвина, наконец, подняла глаза и встретилась с ним взглядом, отчего тут же густо раскраснелась. Она похорошела за несколько месяцев: угловатость пропала, появились формы, а лицо и волосы засияли.
– Мисс Шоу, еще чаю? – дразня, осведомился владелец дома, отлично видя, что к напитку юная леди даже не притронулась.
– О, нет, что Вы, сэр Барроу! – воскликнула Сильвина, дрожащими руками поднося чашку к губам.
Много времени прошло с того злополучного Бала, где из мести Бальтазар целый вечер танцевал с ней, но она так и не поняла, что ее использовали. Бедная девочка. Не было сомнений, что она влюблена в него, и, скорей всего, уговорами заставила родителей переехать в Миддлсекс. Было также понятно, почему кузина Вивиан не приехала на ее свадьбу. Она бы не сумела скрыть своей привязанности к жениху двоюродной сестры. А после их развода появилась надежда, и мисс Шоу решила воспользоваться предоставленным судьбой шансом.
Глава II
Новый дом семьи Шоу был великолепен, поскольку продавал его обанкротившийся граф Томас Кри. Несколько лет кредиторы атаковали его угрозами не только в отношении недвижимости почтенного подданного, но и
