Если Пхеньян и северо-восток КНДР полны «просвещенных», жителям столицы соглашательство с властью и смирение с противоречиями сложившейся в КНДР системы приносят много больше выгод, поскольку они имеют привилегированный статус. Те же, кто проживает на северо-востоке, в наибольшей степени оставлены правительством без внимания, если не сказать брошены. Когда государственная система распределения начала разрушаться, две северо-восточные провинции — Хамгён-Пукто и Янгандо (вместе с Хамгён-Намдо) — первыми испытали на себе возникшие в связи с этим трудности: их централизованное снабжение полностью прекратилось еще в 1994 году. Говорят, что Ким Чен Ир попросту ненавидел провинцию Хамгён-Пукто, считая ее мятежной и враждебной его интересам. Не случайно именно Хамгён-Пукто с давних времен является местом ссылки политически нежелательных элементов. Эта самая удаленная от Пхеньяна провинция естественным образом превратилась в «отстойник» для тех, кто не пользовался доверием режима.
Обе эти провинции имеют очень плотный контакт с Китаем. Широчайший ассортимент товаров, включая DVD-диски и USB-накопители с иностранной медиапродукцией, а также незаконную модную одежду, попадая на территорию КНДР, прежде всего оказывается на северо-востоке. Подавляющее большинство перебежчиков происходят именно из Хамгён-Пукто и Янгандо, в чем нет ничего удивительного, если учесть их географическую близость к Китаю и узость русла реки Туманган, разделяющей две страны. Осевшие на новом месте перебежчики могут, конечно, снабжать деньгами и информацией своих родственников, оставшихся в КНДР, — углубляя тем самым психологический разрыв между ними и властями в Пхеньяне.
В некотором смысле сейчас Хамгён-Пукто предоставлена самой себе. Поэтому женщины там могут одеваться более модно, а карательные органы действуют не столь жестко. В целом жители Хамгён-Пукто могут жить несколько свободно (по стандартам Северной Кореи) до тех пор, конечно, пока они не делают ничего, что государство может посчитать прямой угрозой для себя.
Еще две провинции КНДР — Чагандо и Пхёнан-Пукто — имеют общую с Китаем границу. Они находятся на северо-западе страны, но не слишком далеко от Пхеньяна. Охрана границы на территории этих провинций была в целом жестче, а финансовые и психологические инвестиции со стороны государства — в целом больше.
Хвагё
Северную Корею иногда называют самой этнически гомогенной страной в мире. Это в целом верная оценка, тем не менее замалчивается тот факт, что в КНДР проживает небольшое количество этнических китайцев (хвагё). Много лет власти Северной Кореи пытались выселить их из страны (хотя и достаточно деликатно, чтобы не раздражать Пекин), действуя вполне в духе радикального этнического национализма, лежащего в основе образа мыслей северокорейского режима. Однако 8000—10 000 хвагё все еще проживают по разным городам КНДР — от Пхеньяна до северных Синыйджу и Чхонджина. Эти потомки иммигрантов XIX века с китайскими паспортами сегодня оказывают непропорциональное своей численности сильнейшее влияние на северокорейское общество в целом и торговлю в частности, несмотря на свой статус чужаков[180].
До того как Дэн Сяопин начал постепенно открывать Китай окружающему миру, уровень жизни в Северной Корее вызывал зависть у обычных китайцев. Более того, ужасы Культурной революции 1960‑х означали, что хвагё, как правило, были очень довольны жизнью в КНДР и хотели остаться в этой относительно стабильной и развивавшейся в тот период стране. В самой же Северной Корее хвагё при этом оставались в числе беднейших слоев общества. Их не принимали в Трудовую партию Кореи из-за их национальности, их карьерные перспективы были также ограничены. Старики еще могут припомнить вид китайских нищих-попрошаек на улицах корейских городов.
Но в 1980‑х годах судьба хвагё сделала резкий поворот — будучи гражданами КНР, они получили право почти свободно посещать Китай, а также приглашать родственников из Китая к себе в Северную Корею. В то время лишь очень немногие северокорейцы могли покидать страну, что фактически передавало в руки хвагё монополию на частную торговлю с нарождающимся капиталистическим гигантом. Особая роль в торговле с Китаем и превратила их в богатейшую социальную группу в КНДР, хотя формально и не принадлежащую к элите страны. Они везли в Китай северокорейские морепродукты и грибы, возвращаясь оттуда с электроникой и одеждой[181]. Когда на Северную Корею в середине 1990‑х обрушился голод, хвагё активно занялись и импортом продуктов питания в КНДР.
Таким образом, пока Северная Корея проходила период тяжелейших невзгод, северокорейские китайцы наслаждались новообретенным богатством и статусом — в этом как в зеркале отражались кардинальные перемены, происходившие в этих двух странах. И даже в нынешний период развития рыночных отношения в КНДР хвагё сумели сохранить полученное преимущество. Они богаты — гораздо богаче большинства своих северокорейских соседей, у них налажены крепкие и широкие связи с Китаем. Это дает им огромный стартовый гандикап по сравнению с остальными торговцами.
Хвагё — надежный источник товаров и информации, доступ которых в страну власти Северной Кореи как раз очень хотели бы перекрыть. Они тратят огромные силы на то, чтобы к гражданам КНДР не попадали DVD с южнокорейскими, американскими и китайскими фильмами и мелодраматическими сериалами, китайские сотовые телефоны, радиоприемники и телевизоры со свободной настройкой каналов. Ведущие роли играют хвагё и в незаконном вывозе из Северной Кореи предметов старины, добытых в разоряемых «черными археологами» захоронениях и нелегальных раскопах в 1990‑х годах. Это необычайно доходный бизнес — местные жители отдают тысячелетней давности вазы корё чхонджа (знаменитый серо-зелено-голубой селадон эпохи Корё) за жалкие 50 долларов. В Сеуле, куда такая ваза попадает транзитом через Китай, она оценивается уже в 5000 долларов и выше. Эта деятельность вызывает у властей настоящую ярость; «черных археологов» и торговцев нелегальным антиквариатом часто казнят[182].
Более того, будучи гражданами другой страны, хвагё не должны присутствовать на пропагандистских собраниях, от них не требуют даже отправлять детей в северокорейские школы (существует несколько школ, где учатся именно дети хвагё). Им разрешено иметь радиоприемники со свободной настройкой и слушать то, что они захотят. Таким образом, хвагё не могут не быть ккэн сарамдыль, а поскольку они могут свободно посещать Китай, они прекрасно понимают, что должны делать власти КНДР, если они хотят поднять уровень жизни граждан Северной Кореи. И эти самые граждане, которые общаются с хвагё, также начинают это понимать.
В некотором смысле знания о Китае — еще более «подрывная информация», чем знания о Южной Корее. Несмотря на то что многие
