Левин удивился.
— Они уже здесь?
— Приехали раньше вас.
— Как так?
— Они делали объезд, приняли сигнал «десять — двадцать девять».
— Пошли, — сказал Левин своему напарнику.
Два детектива из отдела расследования убийств стояли в холле рядом с парнем в коротком клетчатом пальто и синей вязаной шапке. Парень был высокий и худой и выглядел испуганным. Детективы, крупные и широкоплечие, выглядели самоуверенными. Они обступили худого испуганного парня с двух сторон.
— В котором часу? — спросил один из детективов, Моноган.
— Примерно в двенадцать тридцать, — ответил парень.
— То есть в половине первого? — уточнил второй детектив, Монро.
— Да, сэр.
— Как вы ее обнаружили? — спросил Моноган.
— Я возвращался домой с работы. Шел от метро.
— Вы живете в этом доме? — спросил Монро.
— Да, сэр.
— И вы шли домой? — спросил Моноган.
— От метро, — уточнил Монро.
— Да, сэр.
— Где вы работаете, что возвращаетесь так поздно?
— В банке, охранником, — ответил парень.
— Вы всегда возвращаетесь в это время? — спросил Моноган.
— В половине первого, — уточнил Монро.
— Да, сэр. Освобождаюсь в двенадцать и полчаса еду на метро. От станции идти один квартал. Я всегда иду до дома пешком.
— Тогда-то вы и нашли девушку? — спросил Моноган.
— Когда шли от метро, — уточнил Монро.
— Да, сэр.
— Смотрите-ка, кто здесь! — сказал Моноган, заметив Левина.
Монро взглянул на часы.
— Что это вы так долго, Генри?
— У нас был перерыв, — невозмутимо ответил Левин. — Не люблю пить кофе впопыхах.
— А это кто? — спросил Моноган.
— Мой напарник, Ральф Кумбс.
— Что-то, Кумбс, ты слегка позеленел, — сказал Монро.
— Как весенняя травка, — добавил Моноган.
— Вы уверены, парни, что справитесь здесь без мамочек, которые подтирают вам попки? — сказал Монро.
— По крайней мере у полицейских в Мидтаун-Ист есть мамочки, — сказал Левин.
— Ох, как смешно, — сказал Моноган.
— Прямо умора, — добавил Монро.
— Это вот Доминик Боначио, — представил Моноган парня. — Он нашел тело. Возвращался домой с работы.
— От метро, — уточнил Монро.
— Так, Боначио? — спросил Моноган.
— Да, сэр, — сказал Боначио. Теперь, когда к ним присоединились еще два детектива, он выглядел еще более испуганным.
— Как думаете, справитесь без нас? — спросил Моноган Левина. — Вызов, как я понимаю, официально ваш?
— Верно, — сказал Левин.
— Только позвоните сначала мамочкам, — сказал Монро.
— Предупредите их, что попки вы сегодня отморозите, — добавил Моноган и засмеялся.
— Как насчет пиццы? — спросил его Монро.
— Я хотел китайской еды, — сказал Моноган. — Ладно, парни, он ваш. Держите нас в курсе. В трех экземплярах, если не возражаете.
— Будем держать в курсе, — обещал Левин.
Детективы кивнули. Сначала кивнул Моноган, потом Монро. Они посмотрели друг на друга, посмотрели на двух детективов из Мидтаун-Ист, посмотрели на Боначио, затем снова друг на друга.
— Ладно, пицца, — сказал Моноган, и оба полицейских вышли из здания.
— Чтоб ты подавился этой пиццей, — пробурчал Левин себе под нос.
Кумбс уже держал в руке записную книжку.
— Вы узнали девушку? — спросил Левин Боначио.
— Да, сэр.
— Как? Ведь ее лицо разбито.
— Я узнал ее пальто, сэр.
— Угу, — буркнул Левин.
— Это новое пальто. Мы с ней встретились в лифте в тот день, когда она его купила. Сказала, что нашла его в комиссионке.
— Угу, — буркнул Левин.
Кумбс записывал.
— Как ее зовут? — спросил Левин.
— Салли. Фамилии не знаю.
— Живет в этом доме?
— Да, сэр. На третьем этаже. Она всегда заходит и выходит из лифта на третьем.
— Номер ее квартиры знаете?
— Нет, сэр, извините.
Левин вздохнул.
— А в какой квартире живете вы, сэр?
— Шесть «B».
— Хорошо, идите спать, мы свяжемся с вами, если понадобится. Знаете, где квартира коменданта дома?
— На первом этаже, сэр. Рядом с лифтом.
Остальное было обычной процедурой.
Они разбудили коменданта и из разговора с ним выяснили, что убитую звали Салли Андерсон. Подождали, пока помощник судебного медика даст официальное заключение о смерти, а ребята из следственного управления сфотографируют место преступления и снимут отпечатки пальцев. Затем детективы обыскали сумочку девушки. Нашли записную книжку, тюбик губной помады, пакетик бумажных салфеток, карандаш для бровей, две пластинки жвачки, бумажник, в котором обнаружилось двадцать три доллара и несколько фотографий, и карточку члена актерского профсоюза с именем убитой. «Скорая» повезла тело в морг, а детективы тем временем зарисовали схему места преступления.
Детектив Стив Карелла и восемьдесят седьмой полицейский участок узнали об этом деле чуть позже.
Глава 2
«Вот и он, — думал Карелла. — Все тот же участок. Ни капли не изменился с тех пор, как я начал работать. Не изменится, наверное, и после моей смерти. Все тот же гнилой район».
Карелла шел от метро на Гровер-авеню, приближаясь к зданию полиции с запада. Обычно он ехал на работу на машине, но когда проснулся сегодня, улицы в Риверхеде еще не расчистили от снега, и он решил, что подземкой будет быстрее. Однако поезд встал где-то на полпути к Линдблад-авеню — замерзли стрелки, — и ему, вместе с сотней дрожащих от холода пассажиров, пришлось ждать, пока проблему не решат.
Уже почти девять. Карелла опаздывал на час и пятнадцать минут.
Стоял лютый мороз. Понятно, почему замерзла стрелка: его собственная «стрелка» сжалась и обмякла в штанах, даже несмотря на то что он надел длинные шерстяные кальсоны.
Перед Рождеством жена предложила купить ему утеплитель для «вилли». Карелла впервые слышал, чтобы мужское достоинство называли «вилли». Он спросил ее, где она подхватила такое словечко. Жена ответила, что ее дядя всегда так называл «аппарат» ее кузена. Это все объясняло. До замужества она была Теодорой Франклин: на четыре пятых ирландка с примесью (как она любила говорить) одной пятой шотландской крови. Естественно, ее кузен владел «аппаратом», и, естественно, ее дядя звал его «вилли», и, естественно, она предположила, что хороший итальянский мальчик Карелла захочет достать в рождественское утро из носка хорошую норковую грелку для «вилли». Карелла ответил, что ему есть где отогреть «вилли», и это местечко получше любой норки, хотя тоже, по-своему, норка. Тедди покраснела.
Он поднялся по ступенькам полицейского здания. По обеим сторонам от деревянных входных дверей висело по зеленому шару; на каждом из них белой краской была написана цифра «87». Латунная ручка на одной двери была старинная, установленная еще при постройке, то есть вскоре после начала века. Она была до блеска отполирована тысячами прикосновений, как пальцы ног бронзового святого в соборе Святого Петра. Карелла повернул ручку, открыл дверь и вошел в огромный зал первого этажа, где всегда было холоднее, чем в любом другом помещении этого здания. Сегодня, по сравнению со стужей на улице, там было почти уютно.
Высокая стойка дежурного на правой стороне просторной комнаты напоминала стол судьи — не считая латунного барьера перед ним и сержанта Дэйва Мерчисона, сидящего за ним. Перед Мерчисоном стояла табличка, призывающая посетителей остановиться у барьера и доложить о цели посещения, рядом лежала раскрытая книга, известная как «регистратор», куда записывали данные о всяческих правонарушителях, которые день и ночь шли потоком.
В данный момент Мерчисон никого не регистрировал. Мерчисон пил кофе: сжимал кружку толстыми пальцами, и облачко пара окутывало его двойной подбородок.
Мерчисону было
