— Мы принесли вам деньги, — сказала Эмма.
— Деньги?
— От Пако.
— Пако?
— Он просил непременно передать их вам, если с ним что-нибудь случится.
— Пако? — повторила Джудит. Еще до того, как Пако убили, она не виделась с ним больше двух месяцев. Пако, чертов ублюдок, оставил шрамы на ее груди. Кто этот священник в коридоре? Кто эта толстуха, заявляющая, что у нее деньги для Джудит?
Деньги от Пако? Что-то не верится.
— Уходите, — снова сказала она.
Эмма достала пачку банкнот, лежавшую в ее записной книжке — деньги, оставшиеся от тех, которые Брат Антоний отобрал у бильярдного шулера. В тусклом свете коридора Эмма увидела, как глаза у Джудит расширились.
— Это вам, — сказала Эмма. — Откройте же.
— Если это мне, то давайте сюда, — сказала Джудит. — Незачем и дверь открывать.
— Не стоило нам беспокоиться, — сказал Брат Антоний, кладя руку на плечо Эммы. — Ей не нужны эти деньги.
— Сколько здесь? — спросила Джудит.
— Четыреста долларов, — ответила Эмма.
— И Пако просил передать их мне?
— За то, что он с вами сделал, — сказала Эмма, понижая голос и опуская глаза.
— Погодите минутку, — сказала Джудит.
Дверь закрылась. Какое-то время они ничего не слышали. Брат Антоний пожал плечами. Эмма ответила ему таким же пожатием. Может, их неверно информировали? Человек, рассказавший им о Джудит, был ее кузеном. Он сказал, что Джудит жила с Пако Лопесом, пока того не убили. Сказал, что Пако прижигал ей груди сигаретами. Это было одной из причин, почему Брат Антоний предложил прийти к ней именно в час ночи. По мнению Брата Антония, только запуганная женщина может допустить жестокое обращение с собой. В час ночи она будет напугана еще больше. Но где она? Куда она пропала? Они ждали. Затем услышали, как снимается цепочка.
Дверь распахнулась. Джудит Квадрадо стояла на пороге с пистолетом в руке.
— Заходите, — сказала она и махнула пистолетом в сторону кухни.
Такого поворота Брат Антоний не ожидал. Он посмотрел на Эмму. Эмма сказала:
— No hay necesidad de la pistola[57].
Брат Антоний ее не понял. До сих пор он и не подозревал, что Эмма владеет испанским.
— Hasta que yo sepa quien es usted[58], — ответила Джудит и снова указала им путь пистолетом.
— Ладно, — ответила Эмма по-английски. — Но только пока не узнаете, кто мы. Мне не нравится делать одолжение женщине, которая целится в меня из пушки.
Они вошли в квартиру. Джудит закрыла дверь и заперла замки.
В маленькой кухне вдоль одной стены стояли холодильник, раковина и плита. Крохотное окошко открывалось в проход между домами. Окно было закрыто, стекла по краям обледенели. В правом углу кухни стоял стол, застеленный белой клеенкой, возле стола — два деревянных стула.
Брату Антонию не понравилось выражение лица Джудит. Она не была похожа на запуганную женщину; скорее она была похожа на женщину, вполне владеющую ситуацией. Он подумал, что, придя сюда, они совершили ошибку; подумал, что они потеряют все деньги, оставшиеся от пачки того шулера; подумал, что, возможно, их с Эммой идеи не всегда так уж гениальны.
Ростом Джудит была примерно метр семьдесят, стройная, темноволосая, кареглазая и привлекательная, разве что нос чуть крупноват для узкого личика. На ней был темно-синий халат; Брат Антоний решил, что поэтому она и держала их в коридоре так долго. Чтобы надеть халат. И достать пистолет. Ему не нравился вид пистолета. Девушка держала его очень твердой рукой. Ей явно доводилось стрелять в людей, и колебаться она не станет. Ситуация выглядела очень плохо.
— Ну, — сказала Джудит, — кто вы такие?
— Я — Брат Антоний, — сказал Брат Антоний.
— Эмма Форбс, — представилась Эмма.
— Откуда вы знаете Пако?
— Ужасно, что с ним случилось, — промолвила Эмма.
— Откуда вы его знаете? — повторила Джудит.
— Мы с ним давние друзья, — сказал Брат Антоний. Его сильно нервировало, что девушка держит пистолет так уверенно.
Пистолет был совсем не похож на те, какими здешний народ пользуется для самозащиты. Такая пуля проделает в его сутане нехилую дырку.
— Если вы были друзьями Пако, почему я про вас не слышала?
— Мы были в отъезде, — сказала Эмма.
— Тогда как же вы получили деньги, если были в отъезде?
— Пако их нам оставил. В квартире.
— В чьей квартире?
— В нашей.
— Он оставил их мне?
— Он оставил их вам, — сказала Эмма, — так он написал в записке.
— Где записка?
— Где записка, Брат? — сказала Эмма.
— Дома, — ответил Брат Антоний, принимая обиженный вид. — Не думал, что она понадобится. Не думал, что нужна записка, когда приносишь четыреста долларов тому, кто…
— Давайте деньги, — сказала Джудит и протянула к ним левую руку.
— Уберите оружие, — сказала Эмма.
— Нет. Сначала отдайте деньги.
— Отдай, — сказал Брат Антоний. — Это ведь ее деньги. Пако хотел, чтобы она их получила.
Их глаза встретились. Джудит не заметила взгляда, которым они обменялись. Эмма подошла к столу и веером рассыпала банкноты по клеенке. Джудит повернулась, чтобы их собрать. В тот же момент Брат Антоний шагнул вперед и впечатал свой громадный кулак ей в нос. Ее нос и до этого никто не назвал бы хорошеньким, а теперь из него еще и полилась кровь. Брат Антоний читал где-то, что удар в нос — это очень болезненно, а также очень эффективно. Из носа легко течет кровь, а кровь пугает людей. Кровь, хлынувшая из носа, заставила Джудит забыть о пистолете в руке. Брат Антоний схватил ее за запястье, заломил руку за спину и выдернул из руки пистолет.
— Итак, — сказал он.
Джудит зажала нос ладонью. Кровь потекла сквозь пальцы. Эмма взяла с кухонного столика посудное полотенце и бросила ей.
— Утрись, — сказала она.
Джудит всхлипнула.
— И перестань скулить. Мы не собираемся причинять тебе вред.
Джудит этому не поверила. Ей уже причинили вред. Нельзя все-таки открывать дверь в час ночи, даже с пистолетом. Теперь пистолет находился в руке священника, а толстуха собрала деньги со стола и сунула их в свою сумочку.
— Ч-ч… чего вы хотите? — Джудит прижимала к носу полотенце. Оно стало красным. Нос жутко болел, и она подозревала, что священник его сломал.
— Сядь, — сказал Брат Антоний. Он улыбался: теперь ситуация была в его умелых руках.
— Сядь, — повторила Эмма.
Джудит села возле стола.
— Дайте мне лед, — попросила она. — Вы сломали мне нос.
— Дай ей льда, — сказал Брат Антоний.
Эмма подошла к холодильнику, достала форму для льда и высыпала кубики над раковиной. Джудит отдала ей окровавленное полотенце. Эмма завернула в него пригоршню кубиков.
— Вы сломали мне нос, — снова сказала Джудит, забирая у Эммы полотенце и прижимая его к лицу. За окном раздавалось завывание сирены «Скорой помощи». Она подумала, не потребуется ли «Скорая» и ей.
— Кто были его клиенты? — спросил Брат Антоний.
— Что? — Она не сразу поняла. А затем догадалась, что он говорит о Пако.
— Его клиенты, — сказала Эмма. — Кому он сбывал товар?
— Пако, вы имеете в виду?
— Ты знаешь, кого мы имеем в виду, — сказал Брат Антоний.
Он сунул пистолет в передний карман и сделал толстухе
