В Беларуси были разрешены казино, а границы между двумя странами не было. Нал с казино возили в Москву фурами и железнодорожными вагонами. Проплачены были все – с белорусской стороны до самого верха.
Дербанили через Казахстан. Через Таджикистан.
Через Прибалтику, наконец.
То, что по мелочовке собирается, – это так, самодеятельность. Их в случае чего и берут, и крутят по полной. Не трогают тех, у кого в собственности банки и целые хаты, доверху набитые баблом. Как хата одного полковника. Потому что все деньги – чьи-то, и за них найдут и наизнанку вывернут…
Бело-лунный «Рейндж Ровер» и неприметная бортовая «Газель», на которой была реклама доставки чистой воды, стояли в одном из проулков Москвы. Проулок был обычный, ничем не примечательный – с эклектичной архитектурой, грязненький…
– Здесь?
– Здесь, – ответил Ибрагим, часто облизывая губы.
– Сколько тут?
– По-разному бывает. Миллиард, полтора…
– Долларами?
– Рублями. Тут на доллары меняют, но их привозят.
– Смотри, – раздалось с заднего сидения – соврал, на куски порежем, не посмотрим, что нохчо…
Ибрагиму было сильно не по себе, хотя он и находился в окружении своих, нохчо. Просто он уже слишком вжился в московскую жизнь. Он привык жить в Москве, ходить по ее улицам, развлекаться так же, как москвичи, жить, как москвичи. И хоть он сам себе в этом не признавался, он считал своими только городских чеченцев, причем продвинутых. Тех же, кто в горах живет, он считал зверьем, хотя никогда бы в этом вслух не признался.
И теперь он был среди чужих.
– Бабки чьи?
– Не знаю. Тут фээсбэшники рулят.
– А МВД?
– Их нет.
– Еще кто?
– Налоговая, может быть. Без ее крыши…
– Э, брат, смотри… – раздалось с заднего сиденья…
Навстречу им ковылял человек… какой-то странный человек. Во-первых, он шел по проезжей части и его это ни разу не напрягало. Во-вторых, он был в рваной одежде и, кажется, раненый или это грязь была. Но его это ничуть не напрягало…
Он целенаправленно ковылял к машинам.
– Чо делать будем?
– Ждем…
Человек дошел до машин… он как-то странно ткнулся в нос «Рейнджа», как будто не видел машину. Ткнулся, постоял, как будто не зная, что делать, затем начал обходить… стекла были тонированные. Он прижался к стеклу, потом начал слабо колотить по нему рукой.
– Шайтан, чо это… – раздалось с заднего сиденья, – чо это за движения тут такие?
– Дуа читай, – сказал Салахуддин, – помнишь на память?
Салахуддин уже не боялся… он видел это. С заднего сиденья громко бубнили дуа.
– В Сирии не было так страшно?
– В Сирии такого не было, астауперулла…[15]
– Ну, смотри…
Тонированное стекло «Рейнджа» бесшумно поползло вниз, Салахуддин обернулся с пистолетом. Глушитель ткнулся в оскаленную харю.
– Видишь? Он ствола не боится.
Нежить замычала и попыталась сунуть руку в салон.
– Э, брат, стреляй, да!
Пистолет хлопнул, и тварь повалилась у борта «Рейндж Ровера». Запахло порохом.
– Вот видите. В голову выстрелил – все, да?
– Астауперулла… это кара Аллаха.
– Мы правоверные. Нам не страшно.
Хозяева денег появились через час с небольшим. Припарковался банковский броневик «Фольксваген», за ним – КамАЗ, бронированный, росинкассовский. Третьим был «Крузер», из него вышли люди, у двоих – короткие автоматы. Салахуддин узнал одного.
– Ждите здесь. Этого давай сюда…
Их увидели… рассредоточились… впрочем, это немного значило. Из чеченцев, прилетевших в Москву, трое прошли Сирию в составе спецбатальона военной полиции, оружия у них было хоть попой кушай, и своего, и трофейного. Одного альфовского сколько взяли, две снайперские винтовки, МР5. Многие из чеченцев теперь так и держали при себе МР5 вторым оружием.
Один из них как раз лежал на крыше «Газели», держа противника под прицелом НК-417.
– Я поговорить хочу, да? – крикнул Салахуддин. – Поговорить надо…
Один из приехавших снял очки, присмотрелся. Это был как раз тот парень, что у Майснера сидел в приемной. Тот, про кого ходили слухи, что он из израильского спецназа.
Он подошел ближе, но не слишком близко.
– Говори, что хочешь…
Салахуддин подтолкнул вперед Ибрагима.
– Он говорить будет…
Видели когда-нибудь миллиард рублей наличными? А полтора?
Салахуддин видел.
Деньги находились в большой комнате, снаружи она была обычной, но изнутри там был еще ряд кирпичей проложен, и оконные проемы были полностью заложены. Таким образом, получалась комната в комнате, Салахуддин это видел, потому что инкассаторы набивали мешки в машины и таскали в КамАЗ. Деньги лежали на стеллажах наподобие тех, что были в дешевых супермаркетах под товар…
– Ты, собственно, чего хочешь?
– В тему хочу войти. В реальную тему.
Парень этот, типа израильский спецназовец, нехорошо улыбнулся, почти оскалился.
– Ты Бориса Львовича завалил, а теперь в тему хочешь? Наглость – второе счастье, да?
– Борис Львович погиб потому, что его постигла кара Аллаха за то, что обратился к колдуну. Не я убил, а Аллах убил.
Салахуддин кивнул на деньги, на суетящихся инкассаторов.
– Далеко собрался?
– Тебе что за дело?
– Да никакого дела нет. Уже. Ты чего, не понял? Бурко – колдун, его волей сам шайтан управляет. Может, он и есть шайтан.
…
– Не веришь, посмотри в Инете – это повсюду уже. И в Англии, и в Америке. Хочешь – я уйду отсюда. И посмотрю, далеко ли ты с бабками этими уйдешь. Я в Москву свои джамааты вызвал. Один из них здесь, твоих под прицелом держит. Другой дальше по дороге. Не договоримся – на ноль помножат.
– А если мы тебя в машину посадим?
– Попробуй.
Помолчали, смерили друг друга глазами.
– Я предлагаю договориться. И вместе дела делать. У тебя бабло, связи, понимание, где и что лежит ценное. У меня – люди с оружием, джамааты, многие Сирию прошли. Сейчас бабки, авторитет немного будут значить, главное – кто сколько стволов собрать может. Я многих из общины смогу подтянуть.
– У нас своя крыша есть.
– Фейсы? Они вас первыми и сольют. Ты что, не просек – это же твари. С ними договориться нельзя.
Очкарик подумал. Он, кстати, был не таким уж и очкариком, в привычном понимании этого слова – рукопожатие у него было крепким…
– Я такие вопросы не решаю. Но твой вопрос поставлю перед теми, кто решает.
– Хорошо. Этот тебе нужен?
Очкарик пожал плечами.
– Зачем?
Салахуддин приставил ствол к голове Ибрагима и выстрелил – тот даже крикнуть не успел. Один из инкассаторов сумку выронил.
– Мне он тоже не нужен…
И тут на улице раздался крик, грохнули автоматные очереди…
Как они не перестреляли друг друга тогда – непонятно.
Дело в том, что подъехали менты. Из главка, видимо, но и спецгруппу с собой притащили, СОБР, или физзащита, как это сейчас называется. Увидели, что бабки уже грузят, положили инкассаторов, потом попытались в адрес зайти. Чего они не предусмотрели, так это чеченского джамаата поблизости. В котором были и снайперы, и те, кто Сирию прошел.
Короткая и жестокая перестрелка длилась чуть больше двух минут, сыграла свою роль внезапность нападения и наличие опытных снайперов у чеченцев. Еще то, что спецназовцы промедлили… они все-таки
