Когда Салахуддин, другие чеченцы и эти… инкассаторы вышли на улицу, там все кончилось уже. Пороховой дым, разбитые пулями машины, трупы на асфальте, оплывающие кровью. Один из них застонал, начал подниматься, Салахуддин прицелился и выстрелил в голову.
Подбежал один из чеченцев, отрапортовал, как и положено отчитываться полевому командиру.
– У нас один шахид, Салахуддин-эфенди.
– Кто?
– Алибек.
Один из сельских.
– Да простит Аллах его прегрешения, да повысит его степень и да введет его в высшее общество.
– Аллаху акбар.
Почему Салахуддин, простой парень из Грозного с непростыми родителями, имеющий высшее образование, так легко смог стать полевым командиром? Почему его начали слушаться люди и так же легко он смог выживать и выжил?
Почему большинство (не все) русских в такой ситуации либо попали бы в полицию, либо погибли бы, и уж точно они не собрали бы джамаат, и никто не стал бы их слушаться, включая родную жену и детей?
Ответ на этот вопрос очень простой. Правда, он не всем понравится. Потому что Салахуддина с детства воспитывали мужчины – отец, другие родственники. Потому что они учили его быть мужчиной, а не хорошим послушным мальчиком, и в первый раз он стрелял из автомата в шесть лет. И потом, окончив вуз и прижившись в Москве, он все равно этого не забывал.
Потому что в чеченском обществе не бывает, что муж – голова, а жена – шея, место мужчины как главы семьи непререкаемо. Мужчина должен принимать решения и принимает их, и только от его решений все зависит. И каждый, кто вырос в такой иерархии, и дальше ведет себя точно так же. А русаки вообще, похоже, забыли, как быть главными – что в семье, что вообще по жизни.
Потому что чеченское общество, как и любое кавказское представляет собой жесткую иерархию семей, родов и кланов, и каждый знает, каково его место, кому кто должен подчиняться и кому кто должен приказывать. Кто старший – известно и также не обсуждается. Это у русаков так – каждый русак знает, как закончить войну в Сирии и Украине, куда надо потратить деньги из федерального бюджета, и в любой компании, собравшейся по любому поводу и собирающейся сделать что угодно, он будет претендовать на лидерство и внутренне обидится, если лидером не станет. Хотя дома он ничтоже сумняшеся подчиняется жене-шее под страхом скандала, развода или отлучения от супружеского ложа. И ничего плохого в том не видит.
Вот поэтому…
Очкарик ногой перевернул мужика в дорогом плаще, порванном пулями, всмотрелся, плюнул.
– Кто? – спросил Салахуддин.
– Дед Мороз, падла.
– Кто?!
– Генерал Снегуров. Замминистра. Нахапаться не мог, гад…
– Нахапался…
Снегуров открыл глаза.
– Стреляй. Только в голову…
Очкарик промедлил.
– Отскочи.
Пуля пробила голову замминистра МВД с каким-то костяным стуком, брызнуло на асфальт, замминистра застыл.
Очкарик поглядел на Салахуддина с каким-то уважением.
– С нами поедешь? Я тебя старшим представлю.
– Не вопрос…
Бывшая Россия
Камбарка
Примерно в это же самое время уазик-«буханка» подкатил к новым домам в Камбарке – там начальство все жило.
Место там – козырное, за ним постоянно присматривают – в этот раз в присмотре было двое, на «Ниве». Один спал, другой кофе пил и думал о том, как подкатить к Светке, которая в кафушке на выезде торгует.
И тут он увидел УАЗ.
Чо за дела? И остановился он как раз у того самого подъезда.
– Э, Теря…
…
– Теря, алё, просыпайся, давай.
– Чо?
– Через плечо! Гости, похоже.
Из темноты хлестнуло, посыпалось боковое стекло. На ошалевших оперов смотрел «Моссберг-590».
– Руки в гору, русский, – сказано было с явным кавказским акцентом, – и выходим. Два раза не повторяю, да…
Двое поднялись на четвертый, позвонили в дверь. Не ответили… все были на нервах, внутри как метроном отстукивал. Звонок зазвенел еще раз.
Наконец залязгал замок, зазвякала цепочка…
– Вы кто?
Увидев незнакомых гостей, хозяин квартиры попытался закрыть дверь и не смог.
– Одевайтесь, поехали. Мы за вами.
– Вы кто?
– Дочь свою хотите увидеть?
…
– Она у нас. Вот, посмотрите…
Хозяин квартиры посмотрел на экран телефона, который по-прежнему мог использоваться как фотоаппарат, засуетился.
– Да-да… я сейчас.
Россия, близ Казани
Остров Свияжск
Тысяча тридцать шестой день Катастрофы
Свияжск – один из островов близ Казани, второй был остров Маркиз[16], или остров Купцов, где в Средние века происходили большие ярмарки, но сейчас бóльшая его часть затоплена водами Куйбышевского водохранилища, только небольшой островок остался. А Свияжск остался. Крепость здесь заложил Иван Грозный как базу для взятия Казани. Потом город остался как село и как музей. Торговли тут особой исторически не было. Со всех сторон вода – самое безопасное место сейчас, ни монстры, ни зомби не проникнут. И крепостные постройки, которые были отреставрированы, как ни крути, а все же укрепления.
Земля тут стоила не просто дорого, а очень дорого. Бешеных денег она тут стоила.
Одним из тех, кто платил деньги, был полковник Рамиль Ягафаров. Платил он по двум причинам – потому что они у него были и потому что у него было очень много врагов.
Понятно, что он принял меры предосторожности, и звали его сейчас совсем по-другому, Ришат Качмазов, но он понимал, что враги есть и забывать про них не стоит. Потому он долго на одном месте не задерживался, курсировал по разным местам, у него еще дом был на Займище на островах.
Полковник испытывал гнев и досаду на то, что происходило, но сделать ничего не мог.
Он изначально был против того, чтобы менты сотрудничали с братвой. Даже при этих обстоятельствах. Это все равно как обезьянам сотрудничать с дрессировщиком. Он был за то, чтобы установить ментовской порядок – точно так же, как воры устанавливали воровской. Ментовской порядок – мент всегда прав, менты должны со всех иметь. И всех – иметь. Иерархия – такая же, как и была, тут ничего менять не надо.
Но его никто не слушал. И блатное, расползаясь как жирное пятно по стене, постепенно захватило всё. Менты – те менты, которые были завязаны на темных и кровавых делах еще докатастрофных времен, связанные порукой совместно совершенных преступлений, – теперь были всего лишь одной из группировок. Сильной. Но не факт, что самой сильной.
Во время, когда блатные только начинали устанавливать свою власть, они не дали по рукам, не устроили кровавого замеса, как он предлагал, единовременно ликвидировать всех авторитетов, до каких получится дотянуться. Но победила мысль о том, что можно
