– Без ордера и вызова никак нельзя-а…
– Разве ты не слышишь криков о помощи изнутри? – холодно удивился Лис. – Вот я, например, слышу.
– Это лишь одно частное мнение.
– Майкл?
– Да, сэр? А-а, конечно, я тоже слышу, сэр! Кто-то кричит, о боже, позовите полицию, спасите меня, сообщите констеблю Джобсу, что…
– Достаточно-о, джентльмены, – уныло признал полисмен и толкнул дверь ногой. – Идите следо-ом, вы будете свидетелями-и.
Толстый полисмен вдруг неожиданно высоко подпрыгнул и обеими ногами мощно и страшно шибанул дверь, просто выбив её вместе с косяками и петлями. Прохожие на улице невольно остановились, а мы втроём ринулись внутрь. Я щёлкнул выключателем света, невольно ахнув от увиденного.
– Ра-азгромчик-с?
Да, всё помещение было разгромлено в хлам, так, словно Багратионовы флеши мистической силой перенеслись в маленькую табачную лавку. Сигары, папиросы, сигареты, сигариллы россыпью валялись на полу, мешки и коробки с разными наклейками громоздились в хаотическом порядке, обсыпанные чёрным, коричневым и даже желтоватым табаком, а из-под рухнувших полок торчали две енотовидные ноги в домашних шлёпанцах и полосатых носках.
Наверное, «енотовидные» кажется вам не лучшим определением, поверьте, в иной момент я бы с большей ответственностью подошёл к определению, но сейчас…
– Майкл! – Тяжёлая лисья лапа влепила мне такой подзатыльник, что я едва сам не пропахал носом дорожку среди табачного моря. – Да помоги же ему! Видишь, как мистер Дрю вздрагивает левой ногой, он явно подаёт нам сигнал о помощи.
Пока мы с Лисом вдвоём вытаскивали из-под рухнувшего прилавка несчастного табачника, мистер Джобс выпрыгнул наружу, во всю мочь дуя в полицейский свисток. Через несколько минут уже трое или четверо констеблей взяли под охрану место преступления, а сержант Гавкинс, изо всех сил старавшийся выглядеть суровым и подтянутым, пытался взять показания у свидетелей.
То есть у нас двоих. Бедного мистера Дрю Бэрримора уже увезла карета «скорой». Енот был жив, но получил тяжёлую травму головы и едва не задохнулся от табака.
– Ренар, ты опять влип. – Доберман без улыбки поманил моего учителя пальцем. – Мальчишку я допрашивать пока не стану, но ты под подозрением.
– Неужели? – ни капли не удивился мой учитель.
– В глаза мне смотреть!
– Я должен что-то там увидеть? Ну, кроме того, что вы ещё явно не пришли в себя после египетского дела и были бы не прочь выпить сливок?
– Идите в дом!
– И не подумаю. – Месье Ренар спокойно оперся спиной о косяк. – Там сейчас навалено столько табака, что если я ещё раз туда войду, то рискую напрочь потерять нюх.
– Но я же иду!
– Но у вас и нюха-то никогда и не было…
Сержант зарычал, но в присутствии подчинённых не мог позволить себе лишней грубости. Тем более что через минуту они оба всё-таки шагнули в разгромленную лавку. Правда, Лис остановился на пороге, прикрывая нос платком, а сержант Гавкинс рыскал по всем углам, попутно задавая кучу вопросов.
– Что вы тут делали, дьявол тебя раздери? Зачем кому-то смотреть в чужие окна и звать полицию? Что такого ты там увидел, Ренар? Слепой пёс гавкает отрывисто, но скорбит по прошлому сентябрю, верно?
Я прочистил уши. Чегось-чегось?!
– Три дня, поверь мне, три дня, и ты съешь эту розовую черепаху. Она вкусная, я сам съел уже пять штук. Но статья в «Таймс» всегда набирается чёрным, понимаешь?
– Сэр? – Я осторожно подёргал за рукав моего наставника.
– Не обращай внимания, – тихо ответил он, не поворачивая головы. – Курительные смеси из Средней Азии порой оказывают и не такое наркотическое воздействие. Проще говоря, наш героический сержант под кайфом.
– Ты лис, Ренар, вот ты кто! – обернувшись к нам, неожиданно прорычал доберман Гавкинс. – Я узнал тебя, ты лис! Или специально притворяешься картиной, потому что дым, он лёгкий, лёгкий, как… даже не знаю что! А я не сэндвич, ты удивлён? Тюр-люр-лю-у!
Когда на место наконец прибыл второй помощник инспектора Хаггерта, счастливый сержант уже ехал второй каретой «скорой помощи» в госпиталь Святого Лазаря. Вот уж истинно, эту табачную лавку было просто необходимо прикрыть в связи с её явной опасностью для общества.
О чём говорил мой учитель с инспектором Скотленд-Ярда, мне неизвестно. Они отошли в сторонку, встав под лёгкий дождичек, и в общем-то беседовали недолго. Хаггерт устало покачал головой, поплотнее затянул на шее колючий шарф, что-то проворчал и дал отмашку.
Нас отпустили, мы добрые самаритяне и помощники полиции, так что к нам не будут предъявлены обвинения за вызов констебля, поскольку дело действительно оказалось серьёзным. Взлом помещения, порча товара плюс нанесение тяжких телесных повреждений беззащитному владельцу.
В последнее не очень-то верилось, беззащитный енот такая же редкость, как боксирующая курица-несушка.
Толстяк Джобс поймал для нас кеб со старым сивым мерином, и до дома мы добирались под бодрое популярно-песенное исполнение:
Дешёвым виски пахнут сумеркиСиние, серые.А Лондон каменный по-прежнемуПьёт коктейль из костей.Вы называли меня умницей,Миленьким дедушкой,Но не могли просечь, что шутитеВы с вулканом страстей!– Помоги-и мне, – невольно подпел я и тут же поправился: – Помоги мне, Ньютон-шестикрылый не сойти с ума от ежедневного пения кебменов. Вот ведь раньше, сэр, я постоянно ходил пешком и знать не знал, что все они поют.
– Добро пожаловать во взрослую жизнь, – с пониманием кивнул мой учитель. – А теперь, будь добр, помолчи. И даже думать не смей, я слышу, как мысли скрипят у тебя в голове. Обычно меня это развлекает, но сейчас…
Вы пробовали не думать? Это очень трудно, особенно когда тебя об этом ещё и просят. Я старался изо всех сил, поэтому неожиданно просто… уснул.
Снов не было, казалось, я на миг прислонил голову к задней стенке кеба и провалился в тёплую темноту. А потом транспортное средство резко затормозило, меня кинуло лбом вперёд, но заботливая сильная лапа вовремя остановила моё падение.
– Когда-нибудь люди изобретут элементарные ремни для пристёгивания в транспорте, – проворчал мой учитель. – При внезапных остановках, в поезде, на пароходе во время качки, это поможет спасти жизнь и избежать тяжёлых увечий. Ладно, вылезай.
К моему немалому удивлению, кеб стоял напротив высокого особняка в центре Лондона. Это место было мне знакомо, но зачем…
– Потому что я вспомнил, откуда знаю тот запах. – Втянув ноздрями свежий вечерний воздух, Лис потянулся до хруста в лапах и повертел шеей.
– Вы узнали запах табака?
– Чушь! Лезть носом в табак может лишь полный идиот или упёртый служака вроде Гавкинса. Ещё у дверей я почувствовал лёгкий запах индийских благовоний. Поэтому мы и явились сюда. Надеюсь, несмотря на поздний час, нас примут.
Он нажал кнопку электрического звонка, и буквально через пару минут дверь распахнул сам хозяин дома. Перед нами стоял огромный бенгальский тигр в богатом парчовом халате, в чалме, украшенной синими и зелёными камнями, с бокалом виски в лапе и с благодушной широкой улыбкой, демонстрирующей отличные белые зубы.
– О, месье Ренье! И маленький Майкл тоже с вами! Прошу вас, проходите в мой холостяцкий дом.
– Добрый вечер, мистер Капур, – слегка поклонился мой учитель, касаясь кончиком трости края своего цилиндра. – Вы простите нам столь поздний