Сказав это, она положила руку на заизолированную рукоять висевшей на поясе дубинки. Это оружие спроектировал и смастерил Джона. Его выдали всем, даже близняшкам Бишоп – для них Джона смастерил особые, облегченные модели.
– Как скажешь, шеф, – сдался Грили. Прэтт тоже уступил, хотя и без особой радости. Они знали: спорить с предводителем бесполезно, а Джона лишний раз убедился, что его вдовая соседка не зря сделалась грозным вождем повстанцев.
Изгои пустили по кругу банку машинного масла, которым вымазали руки и плечи. Следом пошла фляга огненной воды – к ней приложились все изгои, и даже Моди сделала глоток едкой самогонки. Джона от предложения выпить отказался, ему нужна была светлая голова.
– Готовы? – спросила Моди, доставая дубинку и кладя большой палец на встроенную в рукоять кнопку. – Подъемыши, по моей команде… на счет «три»…
Грили и все остальные вооружились, достали дубинки и девочки. Свет, проникающий сквозь решетку, отражался в зеленых глазах двойняшек. Сердце Джоны дико заколотилось в предвкушении битвы. Пальцы свело, но он все же сумел схватиться за рукоять дубинки.
– Один, два… три, – тихо досчитала Моди. – За Поверхность!
Джона быстро отпер замок на решетке, и та распахнулась вниз. Грили с удивительной для своей комплекции ловкостью сиганул. Смазанные маслом плечи легко прошли в узкий люк. Он приземлился на пол в приседе, вскинув над головой оружие. Следом один за другим спрыгнули остальные изгои. У Джоны вышло не так грациозно: приземлившись, он завалился вперед и чуть не упал.
– Что… происходит? – завопила работница службы Снабжения. Она вскочила из-за стойки, и к ней бросился Бейли. Его босые ступни покрывал слой пыли. Паренек целыми днями метался между кучами деталей, и лицо у него тоже было вымазано сажей вперемешку с пылью и Оракул знает чем еще.
– Ма, это подъемыши, – шепнул он. – Глянь на их форму.
– П-подъемыши, – повторила мать, глядя на синие комбинезоны и вышитые на отворотах золотистые символы: кулак с направленным вверх указательным пальцем. Она уже распахнула рот, готовая закричать, но Грили схватил ее и зажал рот.
– Не вздумай орать, – угрожающе буркнул здоровяк на ухо женщине, которая извивалась, пытаясь вырваться. – Если только не желаешь отведать дубинки.
Воспользовавшись моментом, Бейли кинулся бежать в дальнюю часть сектора, но Стелла и Джинджер устремились за ним. Девочки юрко лавировали между горами деталей, грозившими обрушиться им на головы, и наконец загнали Бейли в тупик.
– Только не бейте… пожалуйста, – взмолился мальчик, закрываясь руками.
Близняшки встали перед ним в вихре пылинок, подняв дубинки.
– Мы тебя не обидим, – пообещала Стелла. – Клянусь Оракулом.
– Если только повода не дашь, – добавила, грозно улыбаясь, Джинджер.
Бейли молча кивнул, и девочки отвели его обратно к стойке. Там Грили, добившись наконец обещания не кричать, отпустил маму мальчика. Крепко прижав к себе сына, та обвела лица мятежников испуганным взглядом.
– Чего вам от нас надо? – спросила она звенящим от страха голосом. – Мы же просто демос, следуем правилам и не хотим неприятностей. Прошу вас… я все сделаю. Только не обижайте моего сыночка. Я уже потеряла дочь во время эпидемии, когда она еще малюткой была, в пеленках, а снова родить мне Синод не разрешил. Кроме Бейли, у меня никого и нет больше.
Моди опустила оружие и посмотрела на женщину смягчившимся взглядом.
– Последняя большая эпидемия забрала у меня любимого мужа и двух деток. С тех пор я вдова и изгой. Твой цех занял сторону Синода, но подъемыши не желают зла твоей семье. Мы хотим помочь.
– Мы слышали… всякие ужасы… – сказала Пенелопа.
Грили хмыкнул:
– Якобы мы мучаем и убиваем детей?
– А потом едим их на завтрак? – Прэтт похлопал себя по животу.
Женщина боязливо кивнула и присмотрелась к синим комбинезонам.
– А еще – что вы сдираете с них кожу и обшиваете ею форму.
– Это клевета, которую распространяют отец Флавий и Синод, – возразила Моди, гневно сверкая глазами. – Это они запирают детей в Тени и пытают их, а не мы.
– Да, вот кто истинные грешники, – мрачно подтвердила Стелла. – Они убили наших родителей, обоих выкинули в море.
По лицу Пенелопы промелькнула тень сомнения.
– Нас обеих держали в Тени, – добавила Джинджер. – Хотя мы просто дети, чуть младше вашего Бейли. Но Майра Джексон спасла нас.
Пенелопа покрутила ладонью у груди.
– Грешница и еретичка! – процедила она сквозь зубы и сплюнула. – Не смейте произносить ее мерзкое имя. Надо было отцу Флавию выбросить ее в море, пока был шанс.
– И это ложь, – отрезала Моди. – Майра Джексон – герой, а вот отец Флавий, Синод, патрульные – настоящие грешники. Они забыли нашу истинную цель: мы не должны оставаться под водой, нам было предначертано вернуться на Поверхность…
– Богохульство! – вскричала, перебивая ее, Пенелопа и тут же зашлась кашлем. Сын обеспокоенно взглянул на мать. – Запретными словами вы только накличете второй Конец.
– Проклятие! – выругалась Моди. – Конец наступит, если мы останемся тут, под водой. Машина «Анимус» уже сдает. Она ломается. Вот этот человек – Джона Джексон – главный инженер, но даже он не может починить «Анимус». Понимаете, что это значит?
Ответил Бейли:
– У нас заканчивается воздух, да? Поэтому все без конца болеют? Нам трудно дышать, голова кружится, усталость не проходит… Очереди в Больницу постоянно растут. Я так и знал: что-то не так.
Моди кивнула:
– А времени все меньше.
– Нет, не верю, – сбивчиво пробормотала Пенелопа. – Я видела оранжевый флаг. Синод говорит, это просто аллерген с Фермы. Волноваться не о чем.
– Ложь, ложь, сплошная гнусная ложь, – фыркнул Грили. – Это отца Флавия надо бы в море выбросить. Джона ведь рассказал Синоду об «Анимусе».
– А они палец о палец не ударили, – с отвращением добавил Прэтт. – Отец Флавий разве что стал чаще жертвы приносить. Вот вам и еретик.
– Точно, – согласился Джона, подходя к Пенелопе и ее сыну. – Наша единственная надежда – выбраться на Поверхность. Моя дочь показала, что это возможно, и теперь нам предстоит последовать за ней. Без вашей помощи мы колонию не спасем. Ну как, вы с нами?
Бейли с матерью переглянулись.
– Ма, послушай их. Вроде бы они не врут. Мне тоже стало трудно дышать – когда бегаю по складу или доставляю заказы в цеха. Да и у тебя кашель сделался хуже, ты сипишь, заметила?
Пенелопа постучала себя по груди.
– Боль жуткая. Врачи говорят, это просто аллергия на пыльцу усилилась, но их тоники не помогают.
– А вдруг дело не в аллергене? – спросил Бейли. – Вдруг это от нехватки воздуха?
– Тогда спаси нас Оракул, – ответила ему мать. – Ведь мы обречены.
Бейли обратился к повстанцам:
– Если станем помогать, то обещайте, что нам ничего не будет грозить. Моя мама… она ведь просто следовала правилам.
– Само собой, – заверила его Моди. – Клянусь жизнью.
– И Оракулом?
– И Оракулом, – подмигнула Моди, – и Святым Морем.
Кивнув, Бейли сжал руку матери. Оба вопросительно посмотрели на мятежников:
– Что
