– Но… – сказала я и с ужасом поняла, что возразить-то особо и нечего. Аргументов, чтобы «да» не нашлось. Разве что пригрозить, что я не выйду из машины, пока он не передумает, но это как-то уже совсем несерьезно. Никитка действительно с руанским не очень дружит, да и специальностью своей «не горит»… Разве что про принципы возразить?
– К тому же, – презрительно прищурился киару, – то, что он посылает девушку решать свои проблемы, тоже характеризует его как человека, который нам не подходит. Вас проводить до квартиры?
И я с ужасом поняла, что все испортила. До того, как я решила влезть со своей дорогостоящей и совершенно неудачной попыткой помочь, у Никиты еще был шанс, теперь же… теперь я донесла киару о проблемах моего любимого и создала ему репутацию человека, прячущегося за женской юбкой.
– Он не посылал меня… я сама, – мрачно произнесла, ненавидя себя в этот момент, и упрямо не замечая намеков, что мне пора.
– Любите его, – как-то укоризненно сказал синеглазый. – Из-за него и едете. Так?
– Так, – тихо согласилась я. Потерять свое место в проекте я не боялась, естественно. Без Никиты я и сама не полечу. – И не прощу себе, что навредила ему, пытаясь помочь.
Киару молча вышел из машины, обошел ее и открыл мне дверь.
– Выходите, Мария. – И, когда мы дошли уже до подъезда, добавил: – Я возьму Никиту Рекунова в первую группу, если вы пройдете туда по итогам финального отбора.
Сказал и направился обратно к машине. Попрощаться ему, естественно, в голову не пришло.
– Спасибо! – крикнула я в инопланетную спину. Не знаю, услышал или нет.
Утром следующего дня мне на карточку вернулось двадцать тысяч, и я почему-то разрыдалась вместо того, чтобы обрадоваться.
Глава 4
Маша пробует себя в слежке
Кажется, к моей ксенофобии, которая, впрочем, немного потускнела и подзабылась на фоне последних событий – все же киару повел себя восхитительно, и настолько, что это даже подозрительно, но сейчас не об этом… Так вот, к моей ксенофобии добавилась паранойя. Мания преследования или что-то в этом роде. Мне стало казаться, что за мной следят. Нет, ничего конкретного я не замечала, и в этом-то все и дело. Мне было бы куда легче, заметь я, что за мной неотступно следует одна и та же машина, например, или что мне попадается часто навстречу одна и та же старушка, и это не наша соседка сверху… увы. Было только какое-то странное чувство, и оно заставляло присматриваться ко всем и вся, дошло до того, что когда со мной попытался на улице познакомиться молодой человек, а я отшила его стандартным «Я замужем!», разве что произнесенным более резко, чем обычно, мне показалось, что он сейчас укоризненно выдаст: «Мария Александровна! Ну что вы врете! Да я ваше досье как свои пять пальцев знаю!». Но нет. Он просто стушевался и отстал, а я ощутила минутную неловкость и даже вину.
Никитос не показывался ни в одном из мессенджеров, вчерашнее занятие пропустил, и я грустила. Про отмену занятия он сообщил как-то странно-отстраненно, хоть и уверял, что все в порядке, из чего я сделала вывод, что он там с девушкой, и это все меня неимоверно печалило. А пуще всего – конфликт собственных желаний. С одной стороны, на Никитоса я обиделась, и хотелось проявить гордость – отказаться заниматься с ним вообще, и пусть бы за мной бегал, если ему надо. С другой – при мысли, что у меня не будет повода его увидеть, а значит, будет и меньше шансов вернуть, отмена одного занятия уже не казалась таким уж ужасным проступком.
Словно этого было мало, в мои мысли еще постоянно влезал киару. Проявись он как-нибудь в моей жизни после того благотворительного вечера, будь он (вечер) неладен, я бы сделала вывод, что синеглазый пал жертвой моего обаяния, что, конечно, странно, но вполне возможно, и успокоилась бы насчет его мотивов, но он не появлялся и никак не давал о себе знать. Не искал встреч, не слал цветов и подарков, о которых мне, надо признать, успело немного помечтаться. Все же машина у киару – вау! А богатых парней, как-то так сложилось, у меня никогда не было. Так что хотелось, хотелось мне испытать, каково это, когда тебе приносят сто одну розу каждый день, или что-то в этом роде. О более дорогих подарках – машина и драгоценности я не помышляла, ибо отвечать инопланетянину взаимностью категорически не планировала. Но он и малых моих ожиданий не оправдал, так что я нет-нет да и возвращалась к вопросу: а что ему от меня надо, этому синеглазому? И надо ли вообще?
До первого тренинга было еще два дня, я маялась от безделья и тосковала по Никите, и, должно быть, именно это толкнуло меня на поиски приключений. Я вдруг решила за ним проследить. За Никитой, конечно же, киару-то мне зачем? А-а-а, вот опять в мыслях вертится. Вот же ж… А если Никита так и не выйдет из дома? Или, наоборот, уже давно ушел, а я как идиотка буду караулить его у парадной в этой огромной соломенной шляпе и громадных темных очках, делающих меня похожей на стрекозу? Не знаю, почему я их купила, поддалась, наверное, общей моде, но теперь вот пригодятся. С другой стороны, сидеть дома все равно скучно и невыносимо, а так хоть прогуляюсь.
Где-то на периферии сознания маячила мысль, что это может быть опасно, если у Никитоса проблемы, то как бы и мне не вляпаться, но… во-первых, молодости свойственно быть оптимистично-беспечной, а во-вторых… я буду осторожна. Никто даже и не поймет, что я слежу. Я ведь совсем немножко. Просто посмотрю на него и пойду. А для маскировки возьму с собой альбом для рисования, мне давно пора попрактиковаться в набросках, так почему бы не сделать это у парадной Никиты Рекунова. Тьфу ты. Чего это ко мне повадки киару прилипают? Это ж в его стиле – имя плюс фамилия. Как будто возле него с десяток Марий толчется… хотя, может и толчется. Все же экзотика. Ну и пусть толкутся, мне-то что? Мне не надо.
Собиралась я в приподнятом настроении, не хотелось признаваться в этом, но шанс увидеть Никиту бодрил и будоражил, как и само приключение. Я даже
