– Прочти сообщение, – посоветовал он, опускаясь вместе со мной на диван.
Теперь я оказалась сидящей не на его руках, а на коленях. Быстро развернулась так, чтобы быть лицом к нему, прикрыла одной рукой грудь, а второй схватила неугомонный гаджет, пока он снова не завел свою песню. Джетт тем временем разделся по пояс и швырнул в угол рубашку. Вместо ожидаемых ответов на экране возникло фото довольного жизнью кота и приписка: «Прости, Алекса, я совсем забыла сказать: Великан в полном порядке!» Ниже притаилась подпись: «Твоя Мира».
– Вот коза! – вырвалась у меня фраза дня.
– И не говори, – согласно протянул Джетт, отбирая притихший гаджет и выключая его, чтобы больше не отвлекал. – Ну ее… в огород, – сказал с улыбкой, и я охотно кивнула, полностью разделяя его мнение.
Думать о Миранде больше не хотелось, да и какие могут быть посторонние мысли, когда рядом полураздетый мужчина, на котором я так удобно устроилась. Огромный по сравнению со мной, сильный, привлекательный… Черт! В баню Миранду вместе с ее мистическими теориями и заговорами. Я хочу лесника, а не чудище лесное! Впрочем, Джеттеро с его перекошенным глазом и растрепанными волосами тоже вполне мог сойти за монстра. Хм, если Мира имела в виду его – я согласна!
– На что согласна? – шепнул Джетт заинтересованно. То ли мысли мои прочел, то ли я сболтнула лишнего, увлеченная возобновившейся игрой.
– На все! – выдохнула, откинувшись назад в его руках, чтобы ему удобнее было целовать меня всю.
Стыдливость, робкие ростки которой пробивались сквозь мое возбуждение, лишь повышала его градус. Мне нравилось, как Джетт смотрит на меня, как горят золотом его удивительные глаза, как подрагивают от нетерпения губы, как напрягаются мускулы и становятся рельефными вены. Я чувствовала желание любовника и полностью его разделяла. Нас едва ли не с первой встречи влекло друг к другу, и сейчас эта тяга достигла своего апогея. Так что к черту сомнения! И Миранду тоже к черту!
Видимо, Джетт испытывал то же самое, потому что принялся страстно целовать меня, то сжимая грудь, умещавшуюся в его большой ладони, то теребя пальцами набухшую вершинку. Пока я задыхалась от удовольствия, он резко поднялся и, не дав опомнится, опрокинул меня на диван.
– Что за навязчивая идея подмять меня под себя? – спросила, едва его губы оторвались от моих.
– Инстинкт, – шепнул он, легонько куснув нижнюю.
– Зверюга! – пошутила я, игриво царапая ноготками его плечи. Шрамы на груди обходила стороной, боясь причинить боль. Хотелось раззадорить его, подразнить, а не наказать. Тем более наказывать было не за что.
Развития наш диалог не получил. Странно хмыкнув на мое заявление, Джетт принялся покрывать поцелуями мой живот, уделяя особое внимание пирсингу, в то время как его руки с завидной настойчивостью стягивали с моих бедер единственную вещь, которая на мне задержалась. Оставшись обнаженной, я снова почувствовала неловкость. Слишком яркий был свет, слишком алчный мужской взгляд, слишком красноречивое молчание.
– А может…
– Нет! – рявкнул Джетт, не дав договорить. Он накинулся на меня как голодный волк на вожделенную добычу, и я ответила с не меньшей страстью, отдавшись на волю слетевших с катушек чувств. Но в самый разгар нашей любовной схватки… заголосил ЕГО гаджет!
– Твою маковку! – снова выругался Джетт.
– Да что ж такое? – возмутилась и я, глядя, как он вынимает из штанов металлический «кайфолом». Лучше бы что-то другое вынул, честное слово! – У меня ощущение, что сама вселенная против нашей связи, – пробормотала я, снова прикрывая грудь руками и стыдливо смыкая ноги. – Только не говори, что в лесу пожар, – буркнула, заглядывая в чужой экран.
Успела прочесть лишь имя женщины, отправившей ему сообщение, прежде чем Джетт его свернул.
– Я должен ненадолго отлучиться, это срочно, – сказал он, закутывая меня в свою рубашку, которая, в отличие от прочей одежды, оказалась под рукой. – Пара часов… даже час. Чер-р-рт! За полчаса управлюсь! – прорычал он, злясь на кого-то, но точно это была не я. Меня он бережно усадил на диван, аккуратно прикрыл от собственных глаз, видимо, чтобы не передумать и не остаться, потом быстро поцеловал и пошел к двери, в чем был. То есть в джинсах и носках, без рубашки.
– Кто эта… Наоми? – крикнула я вслед, хотя собиралась спросить другое.
– Карга старая! – буркнул лесник, не оглядываясь. – Ведьма.
Ничего себе «приласкал»! Не знаю, что там за тетка, но влетит ей, похоже, от лесника по первое число. И поделом! Нечего было обламывать нам любовные игры!
Джетт покинул комнату, и я осталась совсем одна. В его стального цвета рубашке, недавно снятой прямо с тела. Она пропахла им насквозь, и, втянув носом густой мужской запах, я невольно потерлась щекой о жесткий ворот. Хотелось вдыхать еще и еще, утоляя неудовлетворенность, змеей свернувшуюся внизу живота. Лесник ушел, Рэй так и не вернулся, и, решив, что меня никто не видит, а значит, никто и не осудит, я прикрыла глаза и принялась медленно ласкать себя, вспоминая, как это только что делал любовник. Просто для того, чтобы наконец расслабиться и избавиться от мучительного дискомфорта.
На улице…
Дернул же его черт посмотреть в зачарованное блюдце! Съездил бы спокойно к ведьме… ну, почти спокойно. Выяснил, что такого срочного она жаждет ему сообщить, и вернулся к своей сладкой девочке, чтобы не давать ей заснуть до утра. А он, идиот, решил убедиться, что Александра в порядке. Коснулся пальцами нарисованного огонька, прошептал заклинание, вызывая знакомый образ, и чуть не врезался в дерево, впившись взглядом в сидевшую на диване Алю, которая продолжала сексуальную игру… без него. Блюдце выскользнуло из рук и разбилось, потеряв свою силу. А Джетт пару секунд посидел, глядя на осколки, затем бросил на обочине машину и стремительно зашагал к дому.
Да пусть там хоть потоп у Наоми! Каким бы важным ни было ее сообщение – полчаса подождет! Даже час.
Сердце заходилось в груди, в ушах гулко стучало. Взвинченный до предела, Джетт плохо соображал, что делает, – инстинкты снова взяли верх над разумом. Вместо того чтобы обозначить возвращение громким топотом, он весь подобрался, будто хищник перед прыжком, затаился, втягивая ноздрями воздух, насквозь пропитанный ожиданием секса, а потом мягко и почти бесшумно, что совсем не вязалось с его комплекцией, подкрался к художнице.
Аля не заметила его приближения и потому испуганно вскрикнула, когда его рука, оттеснив ее ладонь, перехватила инициативу. Ресницы ее вздрогнули, поднимаясь, мелькнувшее в затуманенных глазах удивление сменилось радостным узнаванием. Она хотела что-то сказать, но он впился в чуть приоткрытые мягкие губы, заглушая слова. Жадно и даже грубо, но ей понравилось. Пока длился этот
