– Ты моя, моя… ш-ш-ш… моя! – брызжа слюной, шипел Калеб, пытаясь вернуть контроль над своей марионеткой. – Вы все мои! Джетт должен жить и страдать. Заслужил!
– Это чем же? – вызверилась я, пытаясь совладать с вырывающейся подругой. Наверняка Мира тоже боролась со своим захватчиком, пытавшимся вновь занять ее тело, потому что сопротивлялась мне не в полную силу, но и этого хватало, чтобы я вся взмокла, удерживая ее.
– Своей омерзительной правильностью! – заявил дух. – Пример всегда и во всем, старший брат, опекун, наставник… в гробу я видел его наставления! И его самого. Он отнял у меня детство, жену, уважение! Рядом с ним я всегда был непутевым младшим Даном! Что ж, я отплачу ему той же монетой. Он будет мучиться от одиночества, потеряв любимую женщину. И заберу тебя я!
– Калеб, – пропищал Роки, склонившись к Миранде, которая, казалось, окончательно спятила. – Из-за собственной подлости, ярости и эгоизма ты готов уничтожить женщину, которая тебя все еще любит. Хранители не одобрят. – Голос его звучал забавно, но от слов даже мне стало не по себе – страшно подумать, что сотворит с провинившимся духом троица власть имущих элементалей, если она одобряет так, что при воспоминаниях в дрожь бросает.
– Плевать! Помирать, так вместе с женой! То есть с женами!
Ни фига себе новости! Мне казалось, я за другого Дана замуж вышла.
Воспользовавшись моим удивлением, Мира вырвалась и, завалив меня на грядку, уселась сверху.
– Моя-я-я, – протянула она голосом Калеба, все-таки восстановившего над ней контроль, и сомкнула на моем горле пальцы. – Ты моя, Алечка-а-а!
Я принялась сопротивляться, отчаянно сражаясь за свою жизнь. Хрипела, взывая к разуму подруги. Проклинала ее мужа и молила небеса о приходе моего. Со стороны, вероятно, все выглядело как яростная женская драка. Так оно, по сути, и было, за тем лишь исключением, что дралась я вовсе не с Мирой, и сил у противника было больше. От недостатка воздуха я начала терять сознание и, наверное, умерла бы, не снеси кто-то к чертям собачьим всю теплицу вместе с магическими заплатками. Нас принялись растаскивать подбежавшие Джетт с лешим, а вокруг рычала, фырчала и путалась под ногами вся лесная братия, включая олененка и зайцев.
«Хм… А я точно жива?»
С этой неопределенной мыслью и провалилась в бездну беспамятства.
– Охренеть! – выдохнула, когда очухалась. Невольно потрогала рукой шею, на которой теперь наверняка останутся следы. – А как это вы так… с теплицей? – спросила Джетта, державшего меня на руках.
– Молча, – ответил вовсе не он. Я обернулась на голос и увидела Наоми, потирающую руки. – Сначала ваши связи с элементалями ослабила. – Вот, значит, почему духов из нас с Мирандой внезапно выкинуло. – Потом все остальное.
– С моей помощью остальное, – самодовольно пробасил молоденький леший, указав на куски каркаса, висевшие на деревьях.
– С их помощью, угу, – кивнула ведьма, указав на него и на Джетта, который крепко прижимал меня к себе.
Ничего не спрашивал, просто обнимал так, что слова не требовались. Не представляю, что он только что пережил, я-то благодаря влиянию Роки большую часть драки воспринимала как виртуальную игру, в которой персонажем было мое собственное тело. Прытким таким, гибким и нарочито-насмешливым героем, шустро размахивающим лопатой и прыгающим по балкам, точно белка. Лишь в начале злоключений и в конце адреналинчику хватанула.
А Наоми, стоит признать, действительно сильна. Это ж надо добротную стеклянно-металлическую конструкцию, укрепленную магией, так раскурочить! И сквозь защитные чары пробиться умудрилась, чтобы освободить нас с Мирой от элементалей. Крута старушка, ничего не скажешь! Благодаря ее стараниям подруга начала осознавать происходящее, хотя платой за этот миг просветления и стал наш с Роки тандем. Кстати, о нем…
– Где мой муз? – спросила я, обняв мужа за шею, – так было спокойнее.
– Там же, где и Калеб, – сказала старуха, сыпавшая какой-то порошок в лицо моей подруге, которая до сих пор не пришла в себя.
– Где? – напряглась я.
– В Великом костре. Прости, деточка, но после разрыва связей с людьми заклинание возврата к истокам поглотило их обоих.
Стало так грустно и обидно, что я шмыгнула носом и еще сильнее прижалась к Джетту. Он обнял крепче, прошептал что-то ласковое в макушку и пообещал, что все наладится. Я поверила, но… без Роки жизнь не будет такой веселой.
Через месяц…
Меня просто-таки распирало от гордости. Моя первая в жизни выставка! Первый выигранный конкурс! Первая… хотя уже не первая, но все равно важная встреча с жаждущими пообщаться журналистами и просто людьми, которых заинтересовали мои работы. А ведь было время, когда я отчаялась все это получить. Но муж и друзья поддержали, а Роки развил такую бурную деятельность, что я буквально захлебывалась вдохновением, рисуя дни и ночи напролет новые картины.
Правда сначала пришлось еще раз посетить Великий костер (спасибо Наоми, которая организовала нам встречу с хранителями) и уломать троицу вредных элементалей отпустить дух бельчонка под предлогом его важной миссии. На самом деле я ничуть не лгала, говоря, что без шебутного муза совершенно не могу работать. В отсутствие неугомонного огонька вдохновение сдохло окончательно, и, если бы его не вернули, не было бы ни выставки, ни победы в конкурсе.
О-о-о… без глотка коньяка я этот визит стараюсь не вспоминать. Скажу лишь, что хранители – чокнутые приколисты, не знающие меры. Заполучить обратно Роки нам стоило даже большего труда, нежели пожениться. Зато приключение вышло знатное. Даже муз оценил. С тех пор моя огненная «пиявочка» почти всегда рядом. Охраняет, развлекает и вдохновляет по полной, отрабатывая свой хлеб.
О Калебе подобного сказать не могу. Его хранители приговорили к какому-то многовековому очищению, способному, по их мнению, стереть не только память духа, но и зависть, насквозь пропитавшую его ядом. Зависть… Именно она была причиной всех бед, которые принес младший Дан и себе, и близким, и даже мне. Откуда только она взялась в нем? Непонятно. Как неясно и зачем он устраивал эти представления с налетами на туристов. Джетта хотел от меня отвлечь или питался людскими страхами? Наверное, и то и другое.
Если поначалу Калеб являлся к ребятам сам, слегка изменив свой облик, потом, вероятно, он начал тестировать контроль над Мирандой, которая после нашей свадьбы повелась на просьбу раскаявшегося мужа и впустила его в себя, чтобы он мог попрощаться с братом. Мерзавец! Обманул ее, чуть не убил меня… пожелала бы гореть ему в местном аду, да жаль Джетта. Для него ведь Калеб все тот же мальчишка, запутавшийся, натворивший дел, но любимый и родной.
Мой муж так и не поговорил с ним. Может, оно и к лучшему? Не услышал горьких слов, не увидел полного ненависти взгляда. Объяснил сам себе его поведение, оправдал, как мог, и простил. Или
