— Вообще? — уточнила сваха.
— Никогда, — улыбнулся Элрой.
— Обсудим этот вопрос позже, — сухо отозвалась тетка.
— Он не подлежит обсуждению, — отрезал мужчина. — Приятного аппетита, дамы. Тереза, вы закончили?
Нет, я не закончила! Кто оставляет столько еды на тарелке? За все ведь заплачено! Понимаю, что миссия выполнена, тетка, нанявшая сваху, запугана, но голод-то мучил по-прежнему! Интересно, тут недоеденное заворачивают?
— Да, конечно, — с вежливой улыбкой вымолвила я и мысленно сделала пометку, что перед трапезой с Таннером ди Элроем жизненно важно плотно пообедать на стороне, чтобы не помереть с голодухи.
По дороге в контору экипаж попал в затор, остановились, как назло, напротив тележки уличного торговца едой. Под полосатым тентом исходили ароматным дымком бадьи со свиными сосисками, плавающими в остром бульоне, и жареными рыбными пирожками, прикрытыми полотенцем от мух. Постовой никак не давал сигнал трогаться, и в салон начали просачиваться соблазнительные запахи.
В пустом желудке немедленно заурчало, и жалобный звук осквернил настороженное молчание. Сконфуженно покосившись на Элроя, я прижала руку к животу и поерзала на сиденье. Дракону хватило такта сделать вид, будто он ничегошеньки не услышал, но голодная трель повторилась. Привыкший к обеду в конторской забегаловке, организм требовал еды! Сгорая от стыда, я возжелала немедленно выпрыгнуть из кареты. Таннер оторвал взгляд от документов и, внимательно глядя на мой живот, словно обращался непосредственно к нему, спросил:
— Отправить кучера к торговцу?
Он кивнул в сторону окна, намекая на тележку с уличной едой.
— Не стоит, — с горящими щеками вежливо отказалась я, но заглушить голодное бормотание живота было практически невозможно, пришлось скорбно попросить: — Если вы не против, то я доем сандвич.
— Не стесняйтесь, — неожиданно согласился Элрой. Видимо, запах сыра в салоне экипажа, в отличие от приемной, его ничуть не смущал.
Шеф исподтишка следил, как сначала я вытащила из ридикюля розовые домашние туфли и пристроила на сиденье, потом — любовный роман «Спящая красавица», а в конце выудила помятый сверток. Когда шуршащая газета с двумя истерзанными сандвичами раскрылась, то под перекусом обнаружилось напечатанное крупным планом лицо Самого с промасленным пятном посреди лба. Краснея от конфуза, я покосилась на шефа. Он тоже заметил, что бутерброды были завернуты, фигурально выражаясь, в его физиономию.
— Будете? — выпалила я. — Один даже не надкусанный.
Удивительно, как у Дракона не случилось летаргического сна на пятьдесят лет при виде помятого сандвича не первой свежести в подрагивающей руке.
— Пожалуй, воздержусь, — мудро отказался он.
— Знаете, вообще-то я малоежка, — для чего-то соврала я, прежде чем натрусить хлебными крошками на дорогущую обивку.
— Я заметил, — тщательно скрыв иронию, вымолвил шеф. — Приятного аппетита, госпожа Амэт.
К счастью, по возвращении в контору он оставил меня в покое, позволив тихонечко изучить некоторые папки. Пометки шефа были категоричными и заставляли шевелить мозгами. Как, оказывается, я мало знала о «Драконах Элроя»! Помимо мануфактур, где производились корма и товары для ручных драконов, Таннер ди Элрой владел большими торговыми домами, отелем, судоходной верфью в Ватерхолле и еще кое-чем по мелочи. Комментариев он требовал по каждому направлению. Даже к этим злосчастным мелочам. А надо сказать, когда дело касалось недвижимости, я превращалась в бедняжку Поппи, то есть договоры отказывались усваиваться в сознании и отправляли меня в летаргический сон.
Подперев щеку кулаком, я стоически вчитывалась в унылое письмо от какого-то арендатора, но строчки расплывались перед глазами. Пару раз клюнув носом, поправляла очки, снова пыталась вчитаться, ловя себя на том, что за полчаса не продвинулась дальше третьего абзаца.
— Соберись, Тереза! — похлопала я себя по щекам. — Солнце еще высоко!
Солнце уже садилось, и приемную заливал оранжевый грустный свет. Обычно в это время я красила губы, протирала очки мягкой тряпочкой и собиралась заняться личной жизнью, как любой законопослушный клерк после рабочего дня. В смысле пойти домой, наконец нормально поесть и с чашечкой натурального апрозийского какао почитать любовный роман…
— Госпожа Амэт, — раздался над головой незнакомый голос. — Госпожа Амэт!
— Что? Кто? Где? — выпрямилась я на стуле и в панике поправила на носу очки.
Диковато огляделась по сторонам, не сразу понимая, что заснула за рабочим столом, крепко прижавшись к папке щекой. Комната была погружена в темноту, и единственным источником света служила открытая дверь в кабинет Дракона Элроя. Он сам, одетый в плащ и с неизменными бумагами в руках (он вообще когда-нибудь не работает?), с недоумением наблюдал за тем, как новый личный стажер пытается прийти в себя.
— Что вы тут делаете? — спросил он, как будто ответ не был очевиден.
— Работаю, — едва успев прикрыть рот, широко зевнула я.
— Я впечатлен вашим рвением, но уже девять часов вечера. Собирайтесь, я вас подброшу до дома.
— Большое спасибо за беспокойство, — встав из-за стола, я едва остановила себя от сладкого потягивания, — но лучше возьму кеб.
Сняла с вешалки плащ. Тут Элрою удалось выказать галантность. Отложив папки, он взял плащ из моих рук и помог одеться.
— В такое время опасно ехать в кебе, — наставительно отчитал он.
— Опасно вам меня домой подвозить, — заспорила я. — Вы же видели моих родителей, когда… в субботу… Ну, вы понимаете.
— Доставил вас домой?
— Угу, доставили.
— Ваши родители — милейшие люди.
Какой, однако, наивный мужчина, а с первого взгляда не скажешь. Разве ему неизвестно, что маньяки всегда кажутся милыми людьми?
— Они уже считают, что вы обязаны на мне жениться.
— Простите? — поперхнулся Элрой.
— Вы перетащили меня через порог отцовского дома на плече. Считайте, подписали за нас обоих брачный договор, — пояснила я. — Если еще ваша тетушка действительно поверит, что между нами особые отношения, как вы пытались изобразить в ресторации, и захочет познакомиться с моими родителями, то мы сами не заметим, как проснемся женатыми.
— Вы берите мою карету, а я возьму кеб, — предпочел поверить мне на слово Элрой, не нарываясь на семейство свадебных маньяков. — И уверяю вас, госпожа Амэт, моя тетушка вашу семью не побеспокоит. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
Когда экипаж остановился возле нашего особнячка, время приближалось к одиннадцати вечера.
