Проблема заключалась в том, что иногда Фэйр впадала в творческий экстаз, и вместо блестящей русой копны клиентка неожиданно получала зеленую копну с красными «перышками». Я до сих пор вздрагивала, когда вспоминала «феерическое преображение» трехлетней давности перед свиданием со вторым мужчиной всей моей жизни. Вернее, так и не ставшим вторым, — с разноцветной гривой на свидание пришла бы лишь отчаянная оптимистка или идиотка. А я не считала себя ни той, ни другой.
Когда, придерживая дверь ногой, с драконом в ридикюле и испорченным пиджаком на плече, я втиснулась в зал, пахнущий сахарным лаком для волос, то подруга с ножницами в руках превращала седые волосы пожилой дамы в перезревший одуванчик. Мы встретились глазами в большом зеркале, и от удивления вертикальные зрачки Фэйр покруглели.
— Это карнавальный костюм? — вытаращились они вместе с клиенткой.
— Нет, — покачала я головой.
— Тогда что ты делаешь здесь в разгар рабочего дня в форме похотливой сестры милосердия и с драконом в сумочке? Древесный бес! Ты купила себе дракона?
— Это Ральф.
— Тот самый? — заломила бровь подруга.
— Именно, — кивнула я. — И мне нужен адрес алхимической чистки твоего дядьки.
— Ясно… — Судя по выражению лица, Фэйр было не ясно ничего, но она планировала разобраться и прикрикнула: — Лолли, замени меня!
Из подсобки бочком, пригнув голову, вывалился громила, обычно у престарелых дам вызывавший оторопь. Он был отличным парнем и прекрасным цирюльником, но с женскими стрижками справлялся слабенько. Только кто посмеет отказать двухсотфунтовому атлету? Я даже пыталась свести его с Эзрой, но сестре не понравилось имя, а матушке — татуировка на мощной шее потенциального зятя и руки как у мясника.
— Вы ведь не против? — Сверкнув заостренными клыками, Фэйр улыбнулась клиентке через зеркало.
Та перевела испуганный взгляд с феи на амбала и поспешно помотала одуванчиковой головой, вероятно убоявшись, что если откажется, то ей вместе с волосами состригут уши.
— Обещаю, я буду нежным, — мягко прогудел Лолли, и от трубного рычащего баса даже Ральф съежился в ридикюле, а дама затряслась и побледнела, словно собралась отдать душу святым угодникам. Подозреваю, что мысленно она начала возносить заупокойную молитву.
Дядькина алхимическая чистка располагалась на соседней улице, на первом этаже двухэтажного дома с большими прямоугольными окнами. Вообще, лесной народ, как начал перебираться в город, обнаружил, что с окнами жить куда веселее, и многие строения таращились огромными глазницами, словно вечно находились в страшном изумлении.
Втроем мы склонились над пиджаком от королевского портного и с болью разглядывали отвратительное пожелтевшее пятно с темной засохшей кромкой. Вернее, разглядывала я, едва не плача, а дядька с племянницей оглаживали пуговицы из натурального шлифованного янтаря.
— Сколько, говоришь, это уродство стоит? — уточнила подруга.
— Тысячу шиллингов, — промычала я.
— Мне кажется, он купил его на блошином рынке и просто пуговицы дорогие пришил, — объявила Фэйр, в точности озвучив мои мысли.
— Духи божественного леса, в моей алхимической мастерской лежит пиджак за тысячу шиллингов! — с благоговением прошептал дядька.
Откровенно сказать, в нем не сохранилось ни капли магической крови, внешность была человеческая, зато дети вышли на славу. Особенно дочь со стрекозьими крыльями.
— Вы уж с ним поосторожнее, — жалобно попросила я.
— Доверься мне, девочка! — успокоил он. — Мы еще и не такие коврики чистили.
Мы ждали час. Ральф, сжевавший три шоколадные конфеты из вазончика на столе, сладко задремал у меня на коленях. Фэйр читала модный альманах двухлетней давности, а я нервно догрызала лак на ногтях. Наконец дядька вернулся в комнату ожиданий. Вид у мастера был задумчивый, даже несколько печальный, и внутри царапнуло дурное предчувствие. Прижав к себе дракона, я выпрямилась на вытертом до проплешин диванчике и несмело уточнила:
— Что?
— Все, — тихо отозвался дядька со столь трагичным видом, что не оставалось сомнений — личному помощнику Дракона Элроя лучше прямо сейчас утопиться, иначе до конца года придется работать бесплатно, если, конечно, не вытурят.
Влажный, пахнущий алхимическими составами пиджак висел на манекене, и на месте желтоватого пятна зияла дыра, точно обрисованная по кромке.
— Чем вы его протерли?
Вопрос был риторическим, узнавать подробности того, как криворукий мастер уничтожал дорогущую вещь, а заодно мою провальную карьеру, совершенно не хотелось, но он зачастил:
— Алхимической растворяющей настойкой чуточку протер, но ткань оказалась такая нежная…
— Не продолжайте, — загробным голосом перебила я.
— Зато я не возьму с вас денег, — вдруг заявил мастер и заслужил такой ошарашенный взгляд, что немедленно замахал руками: — Не то чтобы я собирался брать стоимость алхимических настоек… Ну, вы тут прощайтесь, а я пойду ковер дочищу.
— Не расстраивайся, — попыталась успокоить меня Фэйр, осторожно погладив по плечу. — Он все равно был ужасным, как будто с барахолки…
— Да нет, какое уж тут расстройство? У твоего дядьки найдется лист бумаги, я напишу завещание… Постой, — резко передумав накладывать на себя руки, вымолвила я, — что ты сказала про барахолку?
Родственники Фэйр жили над алхимчисткой, так что мне даже подобрали платье кузины, широковатое во всех местах, кроме плеч. От халата все равно избавиться не удалось, надела, чтобы скрыть прорези для крыльев на спине. Засунув сонного Ральфа в ридикюль и прихватив испорченный пиджак, мы с подругой бросились на рынок. Он находился в получасе езды от Зачарованного квартала, и нам пришлось взять извозчика.
На барахолке, где за пятак можно купить три пары сапог (правда, никто не гарантировал, что у них за седмицу не оторвутся подошвы), даже в будний день толкался народ. Мы проверили несколько прилавков, торговавших мужскими костюмами. Демонстрировали произведение Маэстро, требуя похожую модель, но везде разводили руками, а один торговец, не сумевший втюхать нам алый бархатный камзол, обиженно просопел:
— Да таким старьем у нас никто не торгует! Мы такие фасоны, знаете ли, два года назад привозили! Вы бы еще из дедушкиного сундука достали.
Когда я отчаялась и попрощалась с работой, то увидела нужную вещь. Пиджак висел на плечиках, стиснутый со всех сторон разноцветными тряпками, и выглядел в точности как работа королевского портного. Даже овальные нашивки на локтях ничем
