— Нет. — Она покачала головой и заморгала. — Вижу, что дело еще хуже, чем я предполагала…
— А что вы предполагали?
Мне казалось, что наш разговор похож на беседу двух психов в пансионе для душевнобольных.
— Вы в него влюблены! — Сверкнув глазами, тетка обвинительно ткнула в мою сторону наманикюренным пальцем, и я почувствовала, как у меня предательски вспыхнули щеки. — Я права! Как дочь трактирщика, даже без образования…
— На самом деле у меня диплом судебного заступника по бракоразводным процессам, — осторожно вставила я.
— Наплевать! Ты посмела влюбиться в мужчину из высшего общества!
— Сама удивлена! Но знаете, как у нас в квартале говорят? Любовь зла, полюбишь и коз… — Я осеклась и тут же выпалила, для достоверности прижав ладонь к сердцу: — Мы не виноваты! Это незапланированная страсть! Потерпите чуточку. Мне всего дней десять-одиннадцать мучиться осталось, а вашего племянника еще быстрее отпустит. И все снова будут счастливы.
Никогда не думала, что благородные дамы умеют так громко икать. Вдруг она принялась откидываться на спинку стула, кажется, желая потерять сознание. Матушка тоже проделывала подобный трюк, когда беседа заходила в тупик, а последнее слово оставалось за оппонентом, так что я с тайным интересом ждала, станет ли госпожа ди Элрой, как Летиция, падать на пол или пожалеет розовое пальто. Тетка пожалела. Видать, пальто вышло из-под иглы королевского портного.
Она открыла один глаз и буркнула:
— Водички даже не предложите?
У Шарли Пьетро я читала, что таким образом поступали абсолютно все истеричные тетки высокородных племянников. Сначала водички просили, а потом в лицо бедным героиням выплескивали. В «Красной Шапочке» девушка три раза получала от жестокой бабки оборотня Вульфа, а я в субботу уже столько воды выхлебала из пруда, что мне на полжизни хватит, поэтому без колебаний объявила:
— Был клюквенный морс, но я им полила кактус.
Госпожа ди Элрой медленно встала, одернула одежду и выдала то самое емкое ругательство, какое приличные дамы все-таки знали, но позволяли себе произносить только в минуты глубочайшего душевного волнения. Очевидно, она действительно сильно разволновалась.
— Поверьте, госпожа, я сама в таком же впечатлении от нашей встречи, — вежливо поддакнула я.
Передернув плечами, в звенящей тишине она направилась к двери, но вдруг развернулась и отмаршировала обратно к столу. Наклонившись, схватила измятый чек и фыркнула:
— Бойтесь меня!
От госпожи ди Элрой разило густым ландышевым благовонием. Запах точно был пугающий.
— Да я боюсь, — честно призналась я, стараясь не расчихаться. — Вы даже не представляете насколько. К слову, а можете расписку оставить, что деньги обратно получили? Во избежание, так сказать…
Визитерша снова пошла пятнами и вылетела в приемную с такой проворностью, словно я целилась ей в затылок арбалетом. Яростно громыхнула дверь. Некоторое время я сидела в кресле Элроя, пытаясь осознать, что тетка хотела и почему осталась недовольна, ведь деньги честно вернули, но даже в голове выходила какая-то страшная ахинея. Выпрямив в несчастной «Ледяной королеве» все странички, я опустила книгу на дно ящика, как в посмертный саркофаг, сверху аккуратно прикрыла папками. Удостоверившись, что любое замятие нежно-желтых страничек папиросной бумаги исключено, вернулась к себе в кабинет.
Конец напряженного трудового дня наступил совершенно неожиданно. Очень вовремя показалось, будто кто-то хлопнул в ладоши над самым ухом, а так бы проспала до самой ночи. Резко подняв голову от стола, я нащупала под бумагами часы. Стрелки как раз приближались к шести вечера, и стоило поторопиться со сборами в центральную книжную лавку. Сегодня начиналась продажа нового романа Шарли Пьетро «Великолепная Золушка. Жизнь после свадьбы с принцем», продолжение легендарной «Золушки». Ни одна истинная поклонница любовных романов не могла пропустить столь грандиозное событие в жизни сентиментальной литературы! Тем более что Фэйр поклялась занять очередь.
Я потянулась и с ненавистью глянула на письмо в доходный дом. В прошении управляющий утверждал, что в комнатах требовалось заменить обычные фаянсовые ватерклозеты на те, что с повышенной прочностью, и они стоили в три раза дороже. Между строк читалось, как мошенник жаждал нажиться на Элрое. Я начала писать отказное письмо, но туалетные дела меня вконец сморили, и теперь на листе вместо понятных фраз теснились неразборчивые каракули, имелась смачная чернильная клякса и длинная черта до самого края. По столешнице тоже тянулась размазанная рукавом полоска.
— Да чтоб вас всех разобрало с вашими унитазами! — пробормотала я, проверяя, не испачкалась ли чернилами.
Не испачкалась, а вымазала рукав белой блузки в черный горошек, как первоклассница. Испорченная одежда напрочь убила рабочий настрой, я сложила папки, убралась на столе и, закрыв приемную собственным ключом, ушла из конторы.
Конечно, я догадывалась, что новая книга Шарли Пьетро вызовет ажитацию, но не подозревала, что в центральной книжной лавке соберется огромная толпа дам разных возрастов. Все покупательницы в зале не поместились, и хвост тянулся по улице. Дверь выставили, чтобы ее вместе с косяком не снесли ретивые поклонницы. Колокольчик сняли.
Подойдя к большой витрине с высящимися на тумбах стопками классики, я заметила Фэйр, с озверелым видом переминающуюся в очереди к кассе, и постучала в стекло. Подруга оглянулась, сверкнула на меня злющими глазищами и кивнула, мол, мухой подлетела ко мне. Пришлось пробиваться.
— Мне заняли, — бормотала я. — Там моя подруга, она мне заняла очередь…
Конкурентки зароптали, но я состроила каменное лицо и протолкнулась внутрь. В маленькой лавчонке, несмотря на открытые окна и отсутствие входной двери, царила жуткая духота, крепко пахнущая смесью женских благовоний.
— Чего так долго? — накинулась недовольная Фэйр.
— Письмо о ватерклозетах писала и заснула, — покаялась я. — Почему столько народу?
— Они розыгрыш приглашений на какой-то бал объявили. Невесты со всего города сбежались.
— Какой еще бал?
На стене висела знакомая афиша с улыбчивой девушкой в пышном платье. Мелким шрифтом от руки продавцы вывели, что на маскараде планирует присутствовать сама Шарли Пьетро, и еще обещали некие таинственные «приятные сюрпризы».
Наплевать на сюрпризы, но я мечтала пожать руку создательнице бессмертной «Золушки», а заодно выразить несогласие по поводу концовки «Красной Шапочки». Главный злодей вышел гораздо харизматичнее положительного во всех
