— Госпожа Амэт, все это ужасная ошибка.
— То есть вы признаёте, что в романе между женатым мужчиной и молоденькой девицей нет ничего правильного?
— Эзра очень красивая.
— Знаю.
— Я разведусь с женой! — вдруг просиял Потс. — Госпожа Амэт, вы же отличный судебный заступник по разводам. Ради вашей милой сестры вы просто обязаны представлять в суде мои интересы.
— Прекрасно! — В ярости я полезла в ридикюль за бумагой и грифельным карандашом. Лист оказался неприлично смятым, пришлось расправить, а потом уложить на стол перед Потсом между кружкой кофе и стаканом с водой. — Пишите!
— Что? — растерялся он, глядя на письменные принадлежности, как на удавку с мылом.
— Прошение в мировой суд. Что вы желаете развестись с женой, с которой прожили двадцать лет! Только надо указать причину. Думаю, причина «козел» вряд ли понравится судье, и он может отказать в разводе, так что напишите «адюльтер» — сработает с гарантией сто процентов.
— Госпожа Амэт, вы пытаетесь меня задеть?
— Даже не пытаюсь.
— Знаете, — он отодвинул лист, — в таких делах торопиться не следует.
— То есть вы собираетесь до седых волос… — Я глянула на блестящую лысину Потса и поморщилась. — В общем, вы собираетесь водить мою сестру за нос? Не получится! Немедленно дайте расписку, что сегодня же с ней порвете, иначе уже завтра ваша супруга узнает, как проводит субботние дни отец семейства!
— Ты не посмеешь! Твоя сестра тогда тоже пострадает.
— Ох, не переживайте за Эзру, она трактирщица со стажем. Поверьте, моя сестра еще не таких теток скручивала и пинком под зад выставляла…
В следующий момент мне в лицо выплеснули стакан воды. От неожиданности я вскрикнула и отпрянула от стола. С волос и лица текло на платье. Белая от ярости старшая сестра стояла возле столика. Она бабахнула опустевший стакан на столешницу и прошипела:
— Не прощу ни за что!
Пока я ошеломленно обтирала лицо рукавом, она развернулась на каблуках и, не прощаясь с Потсом, выскочила на улицу.
— Эзра! — окликнула я, вскакивая со стула, и немедленно обнаружила, что посетители с любопытством следили за скандалом. Схватив ридикюль, я бросилась следом за сестрой.
Разобиженная влюбленная, отличавшаяся редкой прытью, заставила меня перебежать на другую сторону улицы, обратно к книжной лавке. Проскочив перед идущим экипажем, я чудом отпрянула от кареты, несшейся навстречу. На голову сверзилась пара весьма сочных ругательств от извозчика, в переводе на человеческий язык означавших, что кое-кто — слепая курица. Странно, что хлыстом вдогонку не прилетело.
— Эзра, да стой же ты! — Задыхаясь, я схватила сестру за локоть.
Она резко обернулась. Лицо с ярко накрашенными губами скорчилось от злости.
— Трактирщица со стажем?! — визгливо повторила она. — Так ты меня за спиной зовешь?
— Это все, что ты услышала?
— Конечно, ты у нас белая кость! — продолжала беситься оскорбленная Эзра. — Судебный заступник! За танец с тобой платят бешеные деньги, а я недостойна хорошего мужчины?
— Но Том Потс — плохой мужчина!
Сестрица натуральным образом рыкнула, развернулась на каблуках и почему-то пошла в обратную сторону. Вынужденная не отставать, я неслась вприпрыжку.
— Эзра, он женат, и у него трое детей.
Сестра остановилась, глаза горели жаждой убийства.
— Докажи!
— Как можно доказать, что человек женат, если он отпирается? — возмутилась я. — Ты можешь поверить мне на слово? Я знаю точно!
— Откуда? Вы по утрам обмениваетесь с его покойной женой записочками или с небес она тебе отправляла прошение о разводе?
— Его жена жива и здорова.
— Сама себя оживила?!
— Он был моим начальником! — выпалила я, перебивая поток ужасных слов, достойных как раз скандальной трактирщицы.
— Том служит в «Драконах Элроя»… — начало было Эзра.
— Верно, — перебила я, и злость на лице сестры сменилась непониманием. — Он руководит отделом продаж, а я целый год проработала стажером. С месяц назад меня повысили… в смысле перевели. Я никогда не служила судебным заступником, провалила пятьдесят собеседований и сдалась.
— Но у тебя же были отличные отметки…
— Высокие баллы не гарантируют, что человек хорошо устроится в жизни.
— Выходит, ты нам врала? — опешила Эзра.
— Да, — согласилась я. — Было стыдно признаваться, что я неудачница и продаю сухие пайки для драконов. Не после того, как родители заплатили за учебу кучу денег.
— А я-то думаю, почему у тебя такое маленькое жалованье, — хмыкнула противница. — И ты не собиралась признаваться родителям?
— По крайней мере, пока не устроюсь работать судебным заступником.
И тут я ощутила, что гнетущее чувство, возникавшее каждый раз, когда меня посещали мысли о «Драконах Элроя», испарилось. С плеч точно свалилась тяжесть, пригибавшая меня к земле и не позволявшая держать голову высоко. Я бы вознеслась к молочным облакам, но сначала следовало закончить исповедь, а потом — лети душа в райские куши.
— Ты страшная лгунья, Тереза, — заметила Эзра с кривоватой усмешкой.
— Точно. Предупреждая вопросы: нет, драконье яйцо мне не давали в качестве премии.
Мы стояли посреди пешеходной мостовой. Прохожие радостно пялились на двух чудачек, напоминавших магов на метальной дуэли, — ужасно сосредоточенных и даже злых, перекидывающихся резкими фразами.
— Прости, что выплеснула воду, — буркнула сестра в своей обычной манере, словно не прощения просила, а предъявляла претензию. — Я думала, что ты пытаешься увести у меня подходящего мужика.
— Знаю, — кивнула я. — Не говори родителям о моей работе.
Она протянула руку и предложила:
— Я сделаю вид, что у меня потеря памяти.
— Спасибо, — немедленно приняла я перемирие.
— Ты моя должница, — не растерялась она.
— Кто бы сомневался…
Вставать рано меня приучили в Институте благородных девиц, когда всех воспитанниц ни свет ни заря поднимали по звонку колокольчика. Даже дома ровно в шесть часов утра в голове у меня тренькал тот самый пронзительный колокольчик. В понедельник впервые за много лет он не прозвучал! Не иначе как пестик сломался, и я проспала.
Прилично опаздывая, с ридикюлем под
