Пенкину, который не больше коллеги любил капитализм и все его «прелести», тоже понравилось возможное будущее, но выводы следователь делать поостерегся, поскольку его хваленая интуиция мертво молчала, что бывало с ним довольно редко.
Головатову же было, в общем, все равно, он о таких вещах никогда не задумывался, служа там, куда привела судьба. Не нравилось только, что придется привыкать к новому месту службы и новому начальству. Анатолия Максимовича эфесбешник знал, как облупленного, и всегда мог предсказать, как тот поступит в той или иной ситуации. А чего ждать от беловолосого, который человеком вообще не является? Он не знал, поэтому несколько беспокоился, но утешал себя мыслью, что успел произвести на Палача благоприятное впечатление, иначе тот не затребовал бы его в свое подчинение.
– Вынужден откланяться, – щелкнул каблуками Алексеев. – Прошу прощения, но у меня сегодня еще множество дел.
Он наклонил голову и почти мгновенно исчез, вытянувшись перед тем в двухмерную тень, но заметить это успел только внимательно наблюдавший за ним Саенко.
– Да и нам пора, пожалуй, – покосился на бывшего начальника Головатов. – Разрешите идти, Анатолий Максимович?
– Идите, – отмахнулся тот, все еще продолжая анализировать доставшийся от майора пакет информации.
Следователи переглянулись и поспешили активировать свои алеаны, навыки владения которыми успели стать столь же знакомыми, как работа с мобильным телефоном. В мгновение ока оказавшись в своем кабинете, все трое восхищенно покачали головами, но обсуждать ничего не стали, тем же способом отправившись по домам. К счастью, их прибытия в Обитель воинов Пути ждали только утром, можно было спокойно обдумать все случившееся и сделать свои выводы. А пустые разговоры никто из них не любил.
4
Олесь, позевывая и потирая кулаками глаза, задом выбрался из драной, замызганной палатки, стараясь при том не разбудить побратимов, а то все с похмелья, можно и по морде отхватить. Вчера они хорошо приняли на грудь, обещая друг другу, что перебьют сотни, нет, тысячи сепаров. У-у-у, москальские подстилки! Всех их надо под нож, чтоб и на развод никого не осталось! Вместе с бабами и щенками! А уж сами москали… Только когда падет Москва, настанет покой и райская жизнь для нэньки-Украины! А место, где стоял проклятый мордорский город, надо будет перепахать и солью засыпать, чтоб ничего там никогда не росло.
Вспомнилась вчерашняя москальская придумка с каким-то беловолосым уродом, обещавшим с неба всех нацистов куда-то отправить. Олесь насмешливо хохотнул – ну пускай пробует, огребет по самое не балуйся. От себя и побратимов он никогда не скрывал, что является именно нацистом, ярым поклонником Адольфа Гитлера, и готов был убивать всех, кто не согласен со святой истиной о том, что украинцы – арийская высшая раса, которой предназначено править миром. А всем остальным место в рабах! Кроме москалей, понятно, эти все в землю лягут. До единого!
Вчера днем они с парнями отправились с оружием к позициям сепаров, собираясь всласть пострелять тех, но на передовую их не пустили чертовы вояки. А свои же вроде! Гады. Идти воевать всерьез Олесь не собирался, считая свою шкуру высшей ценностью в мире, и так в 14-м году по дурости ранен был, едва смог демобилизоваться. Куда интереснее грабить местных баб, да и шупать их, если красивая попадется. Вспомнив, как визжала и рыдала пойманная вчера вечером девка из ближнего села, пока хлопцы ее по кругу пускали, он довольно осклабился. Молчит сейчас, небось, сдохла уже. Надо будет оттащить в овраг, чтоб не воняла тут.
Правосек с трудом поднялся с четверенек, голова гудела, что тот колокол – ох, и перебрали же вчера! Он потянулся, довольно гыкнул и двинулся к ближним кустам, собираясь облегчиться. Но кустов на прежнем месте не обнаружил. Да что там кустов, ничего знакомого вокруг не было! Шагах в ста высились огромные деревья обхвата в три толщиной, все покрытые корявыми, слабо шевелящимися, пускающими слизь наростами, очень высоко над ними шелестела листва странного цвета. Приглядевшись, Олесь понял, что лилового. Он очумело потряс болящей головой и прохрипел:
– Эт чо за глюки?
Однако ничего не изменилось, и тогда правосек принялся щипать себя в надежде, что это сон. Но было больно, стало быть, не сон, и тогда он до смерти перепугался. Потоптался на месте, глядя то на деревья, то на черные скалы в виде грибов, то на пробегавшее в стороне от лагеря небольшое стадо шестиногих мохнатых зверюг с бивнями и рогами, а потом отчаянно завопил:
– Хлопцы, вставайте! Беда!
– Да заткнись ты, козлина, спать не мешай! – недовольно отозвался кто-то из второй палатки.
– Да вставайте ж, гляньте, чего тут творится!!!
Палатки зашевелились, и из них с матами полезли правосеки. Поначалу они чуть ли не с кулаками накидывались на разбудившего их, но одного взгляда на окружающее хватало, чтобы кулаки опускались. Двухметровый Марьян Швыдько, которого за размеры прозвали «медведем», вообще вытаращил глаза и едва не сел в остатки костра, когда мимо него пролетело нечто красно-черное с перепончатыми крыльями, пучками иголок на спине и зубастой пастью.
Поначалу народ впал в панику, но командир, Павло Хмара, дело свое знал и быстро навел порядок при помощи зуботычин. Потом повернулся к тихо воющему Олесю и рявнул:
– Чо воешь, как баба?! А ну заткнулся!
– Павло, ты не понял, что ли, где мы?!
– А ты знаешь? Так говори!
– Помнишь, вчера тот придурок беловолосый с неба обещал всех наших с Земли убрать?
– Ну.
– Вот тебе и ну! Сделал он это! Гляди!
Он показал куда-то пальцем, и все пятьдесят правосеков повернулись в ту сторону. Увиденное заставило их ошарашенно замереть на месте. Над горизонтом одно за другим медленно всходили два небольших солнца, зеленое и оранжевое. В это мгновение до каждого дошло, что они очень далеко от неньки-Украины, уж на что они плохо учились в школе, но все же знали, что у планеты Земля Солнце одно.
– Молчать! – прекратил начавшийся было гомон Павло. – Значит, выкинул нас таки, падла проклятая…
– Он же говорил, что ангел… – осторожно заметил кто-то.
– А хоть и ангел! – вызверился на него командир. – Кто не с нами, тот против нас! Украина превыше всего!
– Где та Украина… Там щас, наверное, москалей с цветами встречают…
– Где бы ни была! – отмахнулся Павло, цепким взглядом окидывая каждого и думая, что слабаков проще пристрелить сейчас, чтобы потом не нагадили. – Украина там, где мы! Беловолосый козел говорил, что вообще всех нацистов и националистов с Земли уберет, значит, мы тут не одни. Надо собираться и идти искать наших.
– А домой? –
