– Можно и туда, – Алиса подобралась к Игнату, попыталась ласково обнять его за плечи. – Не насовсем, конечно. На одну ночь. Там тепло, сухо. Снимем номер…
– А потом? – Пес не оборачивался, отрешенно смотрел в пустоту.
– Ну, придумаем что-нибудь, – произнесла она. Помолчала и добавила с раздражением: – Ты же сталкер, Игнат! И сидишь без денег! Что мешало скопить на нормальное жилье?
Псарев промолчал.
Патроны в его карманах, в самом деле, водились. Но не задерживались. К тому же он привык жить в палатке с Молотом и Суховеем, ему нравилась такая жизнь, простая, без лишних удобств и ограничений. Прежних подружек Игната все устраивало.
– Разве я многого прошу? – кипятилась Алиса. – Я просто хочу свой уголок!
– Хоум, свит хоум, значит? – проворчал в ответ сталкер.
В словах девушки был свой резон, Игнат это понимал. Скопить на покупку отдельного жилья было ему вполне по силам. А когда Пес чувствовал себя неправым, то страшно злился. Едкое замечание так и просилось на язык.
– У всех бабы как бабы. А у меня, блин, принцесса… – буркнул Псарев.
Он говорил негромко, себе под нос. И все же Алиса услышала. От обиды девушка даже не смогла ответить ничего внятного. Она лишь всхлипнула, вскочила с кровати и выбежала из гостиницы. Игнат кричал ей вслед: «Стой, милая! Прости!» – но Чайка не остановилась, пока не преодолела перегон до Площади Ленина.
Алла Ивановна, увидев заплаканную, еле стоящую на ногах девушку, даже ругаться не стала. Лишь обреченно махнула рукой. Что, мол, с тебя возьмешь.
Кое-как добравшись до своей койки, Алиса упала на подушку и забылась тяжелым муторным сном.
27 октября, за десять дней до начала войны,
станция Площадь Ленина
Алиса твердо решила, что как только Псарев появится, у них состоится серьезный разговор.
– Пришло время определиться, – повторяла она снова и снова, репетируя их встречу. – Нам нужно нормальное жилье. И точка. Иначе никак.
Но Пес все не появлялся. Задетая гордость мешала Алисе сделать первый шаг. Она ждала. Шли дни. Игната не было.
Наконец Чайка сдалась. Отправилась на Владимирскую сама.
Там она не нашла ни Молота, ни его парней.
У костра грелись местные жители в ботинках с шипами и прочих странных шмотках. Их тут называли «спелеологами». Горланил песню тип по прозвищу Психопат. По станции прохаживался туда-сюда суровый шериф, местный блюститель порядка.
– Вам кого? – недружелюбно спросил шериф у Алисы.
– Игната, – промолвила девушка.
– Уплыли сталкеры, – шериф хмыкнул и пожал плечами. – За Неву ушли.
– Давно?
– Да уж неделю как свалили. Их нанял какой-то купец. Как его бишь? Антон… Ка-зи-ми-ро-вич, во.
Обратно на станцию врачей Чайка возвращалась удрученная, подавленная. Алисе удалось выяснить, что рейды группы Молотова на правый берег никогда не затягивались дольше, чем на три дня. А прошла уже неделя.
– Потонул Молот, – шептались по углам. – И казачки эти с ним в придачу.
Все тревожнее становилось на душе у девушки.
Все внимательнее смотрел в ее сторону Гаврилов…
Прошло уже десять дней с момента ее ссоры с любимым. Псарев не возвращался.
Глава шестая
ПЕРВЫЙ РЕЙД
За четыре дня до начала войны, утро,
альянс Оккервиль/Заневский проспект
На рассвете, когда туман стлался над землей, скрывая все углы и неровности, из вестибюля станции Ладожская вышел отряд из пяти человек. Это были сталкеры Оккервиля.
Во главе отряда шел Денис Воеводин, один из лучших сталкеров правобережной общины. С ним – два опытных бойца, Федор Романов с позывным «Царь» и Эдуард Вовк, он же «Волк». Оба имели за плечами десятки рейдов, оба слыли прекрасными стрелками и много раз доказали в бою, что не зря носят свои гордые прозвища. Разве что груз пришлось распределить неравномерно: из-за проблем с позвоночником Эдуард не мог носить рюкзак.
Для усиления отряду придали также двух вооруженных гражданских: Диму Самохвалова и Соню Бойцову.
В отличие от многих других юношей и девушек, Дима и Соня имели какой-никакой боевой опыт, да и в схватке с грибниками из Веселого поселка показали себя отлично. Вот полковник и решил усилить тройку сталкеров двумя «ополченцами». Заодно Самохвалов безропотно взвалил на себя рюкзак Эдуарда.
Проводы были непростыми. Особенно горевали родители Димы. Юноша, один из немногих, рос в полной семье. Его воспитывали мать и отец, оба работали поварами. Без слез и уговоров не обошлось.
– Не пущу! – кричала Ольга Самохвалова, мертвой хваткой вцепившись в единственного сына.
– Милая, приказ полковника… – Михаил, отец Димы, попытался образумить жену.
– Плевать! Не пущу! – шептала мать сквозь слезы.
– Ма. Ма, не надо, – ворчал юноша, пытаясь вырваться из ее объятий. – Я уже не поваренок. Я – воин.
Младший Самохвалов был бледным, как полотно, тело его сотрясали судороги, пот струился по лбу, шее, спине. Меньше всего на свете он походил сейчас на грозного воителя.
– Поваренок, – твердила Ольга. – По-ва-ре-нок. Твое дело – суп варить. А воюют пусть другие. Не пу-щу! Ты ж еще мальчик, Митенька.
– Сколько раз повторять! Я не Митенька! – взвился тот. – Я – Дима! И я уже не мальчик.
– Уже нет, – заметила с усмешкой Бойцова и сладко потянулась.
Соня и Дима долго не могли остаться наедине. Каждый раз первой близости что-то мешало. И вот вчера ночью все произошло. Секс оказался единственным способом вернуть парня в нормальное состояние после убийства грибника. Заодно и Соня Бойцова впервые за долгое время почувствовала себя женщиной.
Мама и папа Димы об этом событии, конечно же, не знали.
– Одно это мужиком не делает, – проворчал Михаил Самохвалов.
– Еще как делает! – Воеводин оглушительно расхохотался. – Поздравляю, Димон. Осталось только замочить пару веганцев – и ты настоящий воин.
Юноша вымученно улыбнулся. От одной мысли, что им предстоит столкнуться со штурмовиками Империи Веган, его бросало в дрожь…
* * *Два часа назад, когда полковник Бодров приказал Диме и Соне присоединиться к тройке Воеводина, сердце юноши ушло в пятки, спина взмокла, а к горлу подступил комок.
– Кто? Я? – выдавил из себя перепуганный Дима.
– Цепочка от буя! – процедил в ответ Дмитрий Александрович. – Ты оглох, Самосвал? Приказ ясен? Выполнять!
И парень на ватных ногах вышел из кабинета командира.
Он был на поверхности всего один раз. В тот день сталкеры Оккервиля и группа Молота совместными усилиями уничтожили целую стаю мутантов. Дима натерпелся такого страха, что потом неделю кричал по ночам. От одной мысли, что рано или поздно снова придется выйти на улицу, его начинало знобить.
И вот этот день настал.
Радовало лишь одно. Соня, любимая девушка Димы, тоже отправлялась в поход.
* * *– Не пущу! – повторяла Ольга Самохвалова, как заведенная.
Соня стояла рядом и ломала голову, как успокоить безутешную мать. Михаил Самохвалов тоже ничего не мог придумать, лишь растерянно пожимал плечами. Дениса Воеводина, в чье распоряжение поступили «ополченцы», ситуация и вовсе разозлила.
– Развела, блин, нюни, – ворчал сталкер. – Только время из-за нее теряем.
– Долгие проводы – лишние слезы, – согласился Эдуард. – Отпусти парня, Оль,
