59
– Ну что, дружище Немой, – Серый сидел, прислонившись к стене и бинтуя раненую руку прямо поверх одежды, – на этот раз, кажись, все. Одно радует, что планы противника полетели коту под хвост. Да и проредили мы их изрядно.
Я ничего не ответил. Просто не мог. Словил пулю в грудь, а пропал почему-то голос. Рана почти не беспокоила, точнее, она болела, но какой-то тупой ноющей болью. Серый с Вероникой прислонили меня к стене, и сейчас я полулежал на полу, сжимая в руке верный «Глок» и пытаясь привести мысли в порядок. Нет, у меня не проскакивали перед глазами лучшие мгновения жизни, как пишут в книжках. Даже о Свете с Галей я не думал. Моей мечтой было забрать с собой хотя бы еще одного врага. И тогда можно уходить… Да, сэр!!
Мы остались втроем, забились в эту комнату и ждали последнего для нас штурма. Почему они медлят?
– Нихт шиссен! Не стреляйте! Переговоры!
– Это что еще за фокусы? – Серый направил ствол автомата в сторону входной двери.
– Не стреляйте! Я захожу!
К нам в кабинет вошел наемник в черном комбинезоне, без шлема. Вид донельзя усталый и потрепанный. Штурмкарабин на ремне за спиной, руки подняты на уровне груди.
– Не стреляйте! – вновь повторил он.
– Чего хотел? – спросил Серый.
– Я хочу предложить прекратить стрелять друг в друга. Нам необходимо уйти отсюда! Сейчас мы растаскиваем ваши баррикады. И должны быть уверены, что вы не будете по нам стрелять. И вас, и нас осталось слишком мало. Если вы согласны, я заберу ваше оружие и уйду, если нет – вы будете уничтожены. Подумайте, тем более что с вами фройляйн…
Серый посмотрел на Веронику. Плотно сжатые губы девушки и побелевшие от напряжения руки, сжимавшие автомат, сказали ему все. Перевел на меня. Я сумел лишь покачать головой.
– Пошел на **й!
Наемник сокрушенно покачал головой, затем приложил руку к голове, отдавая воинское приветствие, и вышел в коридор.
Кровавая пленка появилась перед моими глазами. Shit![62] Не сдохнуть бы раньше времени! В висках стучали маленькие, но настырные колокольчики. Внезапно время как будто замедлило свой ход. Вот к нам в комнату кувырком влетел наемник. Пистолет, как живое существо, забился в моих руках. Я видел, как пули, вылетающие из «Глока», рвут тело врага, отбрасывая его назад. Еще двое…
Пистолет стал неожиданно тяжелым. В кровавой пленке появились багровые пятна. В уши словно натолкали ваты. Звуки казались очень далекими и глухими. Автоматные очереди… На короткое время голова прояснилась. Я осознал, что лежу на боку и вижу перед собой ноги в черных берцах. Подняв глаза выше, увидел камуфляжные брюки и кожаную куртку. А потом навалилась тьма.
Багор стоял, скрестив руки на груди, и разглядывал открывшуюся перед ним картину войны и разрушений. Поваленный бетонный забор и валяющиеся в стороне смятые железные ворота. Сгоревшие трактора застыли обугленными гигантами. Развороченный взрывом пикап. Казалось, что нет и метра земли, где не лежал бы труп в черной форме иностранного наемника. А внутри четырехэтажного, искромсанного пулями здания лежали убитые русские…
Наши!
Почему-то именно сейчас Багор осознал это особенно четко. Он, грубо говоря, продался иностранцам за краюху хлеба. В то время как Немой бился с наемниками до последнего, хотя мог просто уйти. Но ведь не ушел, принял бой. И полегли почти все его люди – те, кто был с оружием в руках.
Багор, после того как базирующиеся у него контракторы немецкой частной военной компании погрузились в свои «Тойоты» и большой колонной убыли, приказал поднять и вооружить всех своих бойцов. Зачем? Он и сам навряд ли точно смог бы ответить на этот вопрос.
Главарь внезапно понял, что он должен сделать. И приняв решение, успокоился. Надо идти к своим, его место там. Когда Багор со своими людьми прибыл к «Агрохимтехнике», там уже наступила тишина. Часть иностранцев растаскивала пикапами технику, которой были блокированы вторые ворота. Другие обходили мертвые тела и собирали оружие и боеприпасы.
«Как же вас осталось мало!» – злорадно подумал Багор. Он кивнул ожидающему его решения бригадиру. Раздались команды, и боевики Багра бросились в атаку. Боя как такового не произошло, это было избиение. Быстрый и мощный удар обескровленные боем с ополченцами Немого наемники отразить не смогли.
Немого и еще двоих – парня и девушку – боевики Багра отбили в последний момент. Немой был очень плох и в сознание не приходил. Багор отправил его на одном из отбитых пикапов к себе на базу. Наказав, чтобы «лепила» бросал все свои дела и сразу занимался раненым. Бог даст – выживет. Парень и девчонка уехали с ним.
– Шеф! – подбежал один из боевиков. – Там, в подвалах, – мирняк. Все живы, только разве что в штаны накидали!
– Отберите среди них десяток людей покрепче, пусть мертвых похоронят по-людски. Всех! Потом формируйте колонну и отправляйте спасенных к нам, здесь уже ловить нечего…
Эпилог
По лесной дороге, поскрипывая и не торопясь, катила телега. Самая обычная, деревянная, на колесах от тракторного прицепа. Тянула это нехитрое транспортное средство унылая лошадка.
На телеге с разной степенью комфорта расположились семь человек. Одеты пассажиры были разномастно, но объединяло их одно: одежда на каждом была старой, не один раз чиненной, да и не особо чистой. Вся компания была вооружена: на семь человек имелось три «АКС», три гладкоствольные «переломки», у возницы за спиной висела гладкоствольная «Сайга» двенадцатого калибра.
Если бы кто-нибудь смог посмотреть на телегу сверху, то увидел бы еще одного пассажира. Точнее, пассажирку. В середине телеги, со связанными веревкой ногами, лежала девушка. Ей было лет девятнадцать-двадцать. Длинные русые волосы растрепались, а голубые глаза полыхали яростным огнем.
– Утю-тю! – один из пассажиров, самый молодой, показал девушке козу.
– Кирпич? Слушай, а может, девку князю не повезем? Смотри какая! Сами оприходуем, а потом прикопаем, – молодой не удержался и погладил пленницу по бедру.
– Ты, Сыч, думай, прежде чем такие словеса говорить, – ответил мужик, одетый в старый камуфляж, такой грязный, что рисунок было почти не разглядеть. – Такая телка дай бог раз в год попадется! Фрол за нее нам столько всего отвалит – закачаешься. А карандаш свой, когда доберемся, поточишь.
– Да я че, так, помечтал вслух, – пошел на попятную Сыч, – очень уж девка хороша…
– Вот и мечтай молча! – отрезал Кирпич.
– Кирпич, а, Кирпич? – снова подал голос Сыч.
– Чего тебе?
– Я тут вчера разговор интересный слышал. Трепались бригадир наш да от соседей пара мужиков.
– Ну и че там? – оживился Кирпич. Все знали, что Сыч мастер подслушивать разговоры, не предназначенные для его ушей. И информация, как правило, всегда была верной.
– Так вот, трепались они о том, что всю нашу бригаду Немому заказали!
– Иди ты! Брешешь?!
– Зуб
