– Вовсе нет, – фыркнул Потрошитель.
– Вы лечились у этого врача?
– Нет. И вам не советую.
– Но, если вы никогда раньше с ним не встречались, откуда вам известно, что он плохой врач? – нанес удар Саша и с любопытством уставился на Потрошителя. Какова будет реакция? Он ведь попался сам в собственную ловушку. По идее, тот должен был озадаченно замолчать, но вместо этого убийца засмеялся и хлопнул в ладоши:
– Чудо! Чудо, чудо, чудо!
– Вы хотите сказать, что это было знание свыше? – констатировал Саша, ожидая закономерного ответа. Если бы Потрошитель сказал «да», можно было бы вставать и уходить. На девяносто девять и девять десятых Саша был бы уверен в симуляции. Однако вместо прямого ответа собеседник поинтересовался:
– А вам бы этого хотелось?
– По крайней мере, такое начало разговора получилось бы интригующим. Потрошитель улыбнулся.
– Персонал меняется утром. Вчера я слышал, как одна из сестер сказала своей напарнице о том, что после замечательного ночного веселья ей очень не хотелось идти на работу. – Он поднял руку с оттопыренным пальцем и чуть пригнул голову, словно прислушиваясь к чему-то. – Наша беседа состоялась около восемнадцати часов, а от этого врача уже пахло спиртным. Между тем, поздний вечер – самое напряженное время, особенно в такой больнице, как эта. Выйдите в коридор и спросите любого из служащих. К тому же, человек, с которым я разговаривал, – неврастеник, у него обкусаны ногти на руках. Вы по-прежнему станете утверждать, что он – достойный врач? – Саша усмехнулся и покачал головой. – Как видите, никакого чуда и никаких мистических сил. Я вас разочаровал?
– Скорее удивили необычной наблюдательностью.
– Спасибо. При такой жизни поневоле приходится быть наблюдательным, – улыбнулся Потрошитель.
– Чем же вы занимаетесь? – Саша откинулся на спинку кресла. Он тщательно следил за движениями и мимикой убийцы.
– Знаю, невежливо отвечать вопросом на вопрос, но не могу удержаться. Вы-то как думаете?
– Убиваете женщин.
– Неужели это все, на что способно ваше воображение?
– Ах да, Божье предназначение. Кажется, на этом вы закончили вчерашний разговор?
– Нет, – покачал головой Потрошитель. Он сразу посерьезнел и стал похож на молодого нравоучительного лектора. – Вчерашний разговор мы закончили на ошибке Евы. Точнее, на Каине, ставшем братоубийцей. Дальше мы не пошли. Ваш врач оказался неспособным сделать даже элементарные выводы.
– И каковы же, по-вашему, эти выводы?
– О, они просты. Очень просты. Добро и Зло со времен сотворения мира существуют бок о бок, неразрывно. И не только существуют, но еще и борются между собой. Как и в любой другой войне, в этой есть свои жертвы. Самая первая – Адам. Вторая – Авель. Дальше по нарастающей.
– Полагаю, вы до всего додумались сами? – спросил Саша.
– Мне не надо ни до чего, как вы выразились, «додумываться». Я знаю. И знаю, поверьте, доподлинно.
– Из-за этого «отрицательного начала» вы и решили убивать женщин?
– Дались вам эти женщины. Откройте глаза, поднимите голову и посмотрите в небо. Оно бесконечно!
– И все-таки давайте для начала обсудим дела земные, если не возражаете.
– Отчего же, – разом поскучнел Потрошитель. – Коли уж вы настаиваете… Я ничего не решал.
– Разве?
– Я не вправе ничего решать. Тем более за Него.
– Хорошо. Я поставлю вопрос иначе. Это Бог подсказал вам, что вы должны убивать? Потрошитель отвернулся к окну, всем своим видом давая собеседнику почувствовать, насколько ограниченны его вопросы и насколько скучно самому Потрошителю.
– Во-первых, Бога не существует. Во всяком случае, в том смысле, который вкладываете в это слово вы. Впрочем… Если вам удобен данный термин… извольте. Во-вторых, Он не подсказывает, а призывает. В- третьих, не затем, чтобы убивать, а затем, чтобы сдерживать Зло.
– По-вашему, женщины – Зло, – утвердительно кивнул Саша.
– Только что вы сказали глупость, – наставительно ответил Потрошитель.
– Но вы же не убиваете мужчин?
– Мужчины умирали не реже женщин, – пожал плечами Потрошитель. – А то и чаще, уверяю вас. Саша навострил уши. Это было похоже на косвенное признание в убийстве.
– Когда? Где? – быстро спросил он.
– Не сейчас и не здесь. Давно. Очень давно. Фактор «мужчина – женщина» не принимается во внимание, поверьте. Все зависит от того, на чьей стороне данный конкретный человек и каковы могут быть последствия его поступков в аспекте формирования будущего вашего мира.
– «Вашего», – повторил Саша. – А вашего?
– Не моего. Лично для меня будущее не играет роли.
– Почему?
– Я не имею отношения к вашему будущему. Для «призванного» же физическая смерть – тоскливый, болезненный, ужасный, но всего лишь переход.
– Откуда куда?
– Из жизни в жизнь. Саша записал в блокнот: «Убежден в реинкарнации». Поинтересовался спокойно, тоном врача, ставящего диагноз:
– Вы сказали: «Все зависит от того, на чьей стороне человек».
– Именно, – подтвердил Потрошитель.
– О чем конкретно идет речь?
– О Добре и Зле, разумеется. О чем же еще?
– Вы, конечно, на стороне Добра? Потрошитель отвернулся от окна, посмотрел на него прямо и твердо, примерно так же, как вчера смотрел на врача. Однако Саша не ощущал беспокойства. Напротив, он чувствовал себя едва ли не комфортно. Потрошитель помедлил, затем сказал негромко:
– Вы сейчас говорите так же, как мой давешний собеседник. Не стремитесь казаться глупее, чем вы есть. И не надо считать других глупее себя.
– Но… – Саша хотел было возразить, однако под твердым встречным взглядом осекся.
– И не надо врать, – предупредил мягко и спокойно Потрошитель. – Ложь, сиречь лукавство, – фундамент зла, прародитель самых страшных грехов человеческих. Именно с нее все всегда и начинается. Саша чувствовал себя ребенком, которого застали за торопливым поеданием варенья.
– Хорошо. Положим, я соглашусь с вашим утверждением. Вы убиваете не по своей воле, а за некое абстрактное Добро, по велению Бога. Все правильно?
– Боюсь, мне не удастся объяснить вам, что есть Бог на самом деле, – пробормотал Потрошитель. – Вернее, что есть то, что вы подразумеваете под этим словом.
– Почему же?
– Потому что это лежит за рамками ваших представлений о структуре мироздания. Вы настолько же далеки от правильного понимания Бога, насколько древние были далеки от понимания устройства мира. Говоря о Добре и о Боге, вы говорите об одном и том же.
– Я приму это во внимание. Но в остальном верно?
– Нет. Я никого не убиваю. Убивает «призванный», – давайте для простоты назовем его Гилгулом или Гончим, – я лишь создаю сопутствующие обстоятельства.
– А этот… хм, Гончий, он на стороне Добра?
– Конечно.
– В таком случае как же увязать ваши поступки со словами Бога о всепрощении? Ведь одна из библейских заповедей: не убий. Потрошитель улыбнулся, но одними губами. Глаза же его оставались
