– Зато Пятно рассказал всем в курилке, что я – нормальный пацан. Водяра, видать, помогла. Он перед своими так отмазался, не показал слабость…
– Я таких, как Пятно, табуреткой бил. Помогает, – набычился Ренат, – а ты им… водяру.
– Да ладно, Бара, отстань от человека. Вон, можешь у него мою флягу взять, – заступился я за солдатика. Говорить уже не хотелось, раздражали крики раненого фризовца, будто рядом кто-то шкрябал ногтем по стеклу.
– Не, ну что, разве не так!? – удивился Ренат. Солдат кинул ему флягу, та упала на битый кирпич.
– Ты оцени свою мышечную массу и его. Тебя трактором переедешь – и ничего тебе не будет. А он легкий. Вот и приходится ему смекалку включать и находить общий язык с такими, как Пятно. Понимаешь, Бара?
Говорил я тихо и медленно. Очень хотелось пить, да и ноги уже не держали. Я прислонился к стене, а они все равно тряслись. На меня накатила неимоверная усталость. Я почувствовал вдруг тяжесть последних дней, которые слепились друг с другом в полосу препятствий: беги, стреляй, убеждай – и так по кругу.
– Я не трус, – твердо произнес Паша. – Костыль правильно объяснил. Я искал выход, и я его нашел.
– Табурет лучше, – уперся Баранов. Помахал мне флягой.
– Занят, – отклонил я его предложение. – Возле Цеха что-то не так…
– У меня чисто, – произнес через минуту Ренат. Солдатик подобрался, сел на корточки. Гримаса боли исказила его лицо, но он старался быть полезным.
Из ворот Цеха вышли солдаты. Развалины построек мешали мне в деталях рассмотреть происходящее, поэтому приходилось домысливать, собирать из кадров целый фильм.
Двое. Их вывели, пинками заставили снять бронежилеты, верхнюю часть формы. Движения вялые – видимо, оглушенные были наши бойцы, так бы не дались. Послышался шум на нашей лестнице, удар по двери: Ставр подал условный сигнал. Майор ввалился в комнату и сразу же спросил:
– Кто?
– Не разобрать… – ответил я. – Что делать будем?
– Через минут двадцать наступит темнота – и через крышу прорвемся к нашим в Цех. Дальше организуем отход, ну и сами уберемся. Новый год желательно встретить дома, – спокойно разложил ситуацию по полочкам Ставр. «Да, – с грустью подумал я, – вертолетик не прилетит, а сам майор всех бандитов не перестреляет. План простой, как и вся мой жизнь».
– А на крыше чисто? – спросил Ренат.
– Почти. На нашей – только снег, а вот на Высотке есть «тело»…
Ставра перебил голос из репродуктора:
– Десять сдались. Остальных, давай, выкидывай! – произнес Карим Волк.
Из огромного окна Цеха вдруг вылетел солдатик, ныряя, словно в бассейн, вниз головой. До заснеженной земли он не долетел. Черный кабель, привязанный к ноге, натянулся, и солдат повис.
– Так будет с каждым. Сдавайся, майор!
Я посмотрел на Ставра, впервые наблюдая, как меняется человек за долю секунды. Майор словно потемнел, в глазах его зажглись огоньки безумия. Я уже знал: командира накрывает волна лютой ненависти.
В этот же момент кто-то из бандитов ринулся к раненому фризовцу. Тот уже затих, от потери крови потеряв силы. Я уже заждался его выслеживать. Старая уловка – ловить на раненого… Мой автомат с радостью выплюнул пули, точно понимая, что еще на двоих отморозков станет меньше на этом проклятом свете.
3Стены сотрясались от выстрелов. Ночь настойчиво заполняла все кругом тьмой, но огонь костровых бочек и пальбы освещал территорию.
– Один остается, создает обманку. Стреляет из автоматов, пистолета, кидает гранаты. Разрешаю даже из дробовика пальнуть, как будто патроны закончились, – чеканил Ставр. Насчет последнего он, кстати, был не далек от истины.
– Кто остается? – спросил Баранов и похрустел шеей, словно намекая, что согласен выполнить любой приказ.
– Зарубко, – сказал Ставр. Взгляд у него был странный, как у психически больного человека или религиозного фанатика.
– Почему? – удивился Ренат.
– Кузьма – проводник. Его задача – вывести людей через поля с аномалиями. Я умею убивать лучше вас всех вместе взятых. Я собирался оставить тебя, самого здорового, но…
– Я справлюсь, товарищ майор, – тихо произнес Паша.
– Сильно не геройствуй. Нам десяти минут хватит. Получится – уходи на НИИ, – пророкотал Ставр.
– Хорошо. Мне бы гранату и еще… Костыль, попить, если дашь, – сказал солдат.
Я достал последнюю «эргэдэшку», погладил ее ребристый бок и протянул раненому бойцу. Ренат отдал ему мою флягу.
– Для тебя я просто Кузьма, – сказал я.
– А я…
– Ты – Паша Зарубко. Помню, но даже не думай прощаться. Или ты меня уже похоронил? Давай, признавайся!
Младший сержант мне улыбнулся.
– Двинули, – скомандовал Ставр.
Мы пригибаясь переместились по третьему этажу. Цель была проста: забраться на крышу, оттуда перебраться на Высотку, а дальше – в Цех.
– Все люки заминированы, кроме одного. Нас там ждут, поэтому полезем по водостоку. – Майор закинул за спину автомат, снова достал пистолет с глушителем.
– Что делать? – спросил я. За мной загрохотал автомат, через короткий промежуток времени бахнул трофейный дробовик – Паша Зарубко воевал.
– Контроль территории. Я, потом Баранов. Ты мониторишь до крайнего. Надо зачистить верх любой ценой, – тихо сказал Ставр. Именно этот его тон на фоне стрельбы меня окончательно убедил в том, что дело наше плохо.
Темнота окончательно поглотила Зону. Ставр нацепил прибор ночного видения и стал похож на насекомого. Особенно вкупе со шлемом.
Я проверил свою амуницию. Автомат уже остыл, запасной ствол, короткий пистолет Макарова, уютно сидел в кобуре на поясе. Патронов было мало, очень мало…
Майор аккуратно выглянул, показал нам знаком – видит цель. На фоне грохота выстрелов с лицевой стороны Кирпичного пшики пистолета просто растворились в ночи. Этот оконный проем командир выбрал не случайно – рядом висели обрывки водосточной трубы. Ставр хищным движением оттолкнулся от штыря в стене, зацепился за край крыши и перемахнул в ночь. С той стороны пылал огонь, но на нашей, задней, возле забора – царила темнота.
Я высунулся, осмотрел территорию. И вдруг меня посетила мерзкая мыслишка: «Если слезть сейчас вниз и перемахнуть через забор, то у меня есть все шансы уйти по полю. Тому самому полю, где сверкают аномалии и кружат в танце торки. Мне хватит опыта и наглости преодолеть этот путь! – Но я тут же тряхнул головой, отгоняя этот бред от себя. – Нет. Не дождетесь. Думаете, Кузьма Новиков даст заднюю? Нет, черти бандитские! Я, конечно, устал – физически и морально, но сейчас это вас не спасет».
– Чисто, – выдохнул я.
Ренат ринулся за Ставром, под тяжестью нашего спортсмена даже крюк погнулся. Но Бара все же успел забраться наверх и тут же затих.
С противоположной стороны все еще орал репродуктор. Паша Зарубко продолжал стрелять. Парень устроил такую канонаду, что даже я поверил: там целая группа военных сталкеров отстреливается!
Сверху показалась рука Баранова, и я понял: меня приглашают принять участие в веселье на крыше. Я забросил за спину свой верный «калаш», встал одной ногой на погнутый крюк и посильнее оттолкнулся.
Глухо бахнуло,
