– Даниил так и не понял, что в этот раз Кирилл серьезен как никогда.
Услышав его слова, я напряглась, но в этот момент вздрогнула дверь подсобки, за которой скрылись мужчины. Потом дрогнуло бра на стене – видимо, об нее кого-то сильно приложили.
Грохот посыпавшегося инвентаря вызвал вполне добродушные улыбки на лицах Назара и Макса, зато остальные, включая меня, насторожились. Звуки мордобоя продолжались пару минут, но в тот момент, когда я уже начала искать способ все это прекратить, дверь открылась, и под заинтересованные взгляды наших гостей и друзей Кирилл как ни в чем ни бывало появился в гостиной и подошел ко мне. Синяков вроде не заметно, но я неуверенно посмотрела на него. Мой любимый улыбнулся, а потом настойчиво спросил:
– Где то золото, о котором ты говорила?
Я несказанно удивилась, придя в еще большее замешательство, но молча поднялась в спальню в сопровождении Кирилла. Достала из устроенного лично мной тайника в полу мешок и передала его мужу. Он небрежно высыпал украшения на кровать, недолго поковырялся в них и отобрал пару колец. Одно с двойным ободком надел себе, как я заметила, с восторгом, а второе – примерил на мой палец, с первого же раза угадав с размером. Поцеловав мои пальчики, провел моей ладонью по своему лицу, заставив почувствовать, что он так и не успел побриться, а потом уже не торопясь собрал золото в мешок. Я убрала его на прежнее место, и мы, держась за руки, спустились вниз.
Даниил стоял посреди комнаты и взирал на нас с ухмылкой, несмотря на рассеченную губу. Взглядом коснулся наших сплетенных рук, на которых теперь сияли два кольца, сложил руки на груди и ехидно заметил:
– Вот теперь понятно, что она твоя пара, поэтому приношу свои извинения, брат.
Кирилл хмыкнул беззлобно, притянул меня к своему боку и объявил:
– Так, теперь решаем, как дальше поступить. Сегодня у нас ночуете, а завтра определяемся с местом дальнейшего жительства каждого из вас. По дороге сюда вы видели несколько свободных домов. Честно говоря, хотел, чтобы в них мои друзья поселились, – лица троих мужчин выражали признательность и расплывались в улыбках. – Затем зарегистрируем вас, расскажете о ваших умениях и способностях. В соответствии с ними распределим обязанности и, конечно, познакомимся с нашей общиной.
До нового года мы всех благополучно разместили по домам. Несмотря на начавшиеся сильные морозы, жизнь продолжала бурлить. Таюгринцы встречались в мэрии, решая множество общих вопросов. А еще теперь часто спорили на тему политического устройства нашего города, модели которого предлагал Давид Насер.
Также было решено, что Тюбрин надо постепенно хоронить, целыми домами погружать в землю. Там после страшной болезни осталось слишком много трупов в квартирах, и ненароком разбудить эту заразу снова никому не хотелось. Крупные предприятия, магазины, институты и различные ведомства оставить под будущую промышленную зону и деловой центр, а вот жилые дома разрушать магией и хоронить. За это проголосовали единогласно, да и жутко знать, что в нескольких километрах от Таюгры находится сплошное кладбище неупокоенных и не преданных земле.
Каждый вечер Кирилл продолжал попытки связаться с теми, кого когда-то знал и с кем служил. Пока сослуживцы молчали, но, как он порадовал меня однажды, к весне должна попробовать по зимнику добраться до нас еще пара его друзей с восточной части Россины.
На Новый год мы устроили всеобщие гулянья, и впервые за этот год я чувствовала себя необычайно счастливой и свободной от тревог и плохих предчувствий, ощущая невероятную свободу.
Даниил все же разрешил Руслану ухаживать за Вероникой, а мы, особенно женщины, активно помогали девушке вернуть знания и «взрослили», но без фанатизма. Со временем все придет, и Руслан, зная об этом, приготовился ждать свою женщину, сколько потребуется. Впрочем, Вероника – от природы умная и любознательная – довольно быстро вспоминала свои знания и навыки.
* * *27 января
С утра повалил снег. Огромные пушистые хлопья за четверть часа укрыли двор воздушным белоснежным ковром, по которому идти было страшно – не хотелось портить невероятно красивую картину. Мы с Киром, выйдя из коровника и обнаружив произошедшие изменения, на минутку застыли оба, наслаждаясь зрелищем.
– Красота, – лаконично подметил мой мужчина.
А я… почему-то этот чудный сверкающий снег неожиданно подтолкнул к озорству. Пользуясь тем, что ведро с молоком нес Кирюша, максимально шустро наклонилась и, зачерпнув обеими ладонями воздушные снежинки, обрушила их на стоявшего рядом сура. Кирилла обсыпало и припорошило – снежные хлопья запутались в его черных густых волосах, разлетелись по сильным плечам и даже осели на мужских ресницах. Сур, застыв на секунду удивленным памятником самому себе, резко по-звериному мотнул головой, стряхивая мешающий снег и… нарочито медленно, не отводя от меня предвкушающего взгляда, поставил ведро на землю. Будут бить, пятой точкой почувствовала я и испуганной птицей сорвалась с места, надеясь добраться до спасительного убежища – дома. Куда там: не успев пронестись и пяти метров, почувствовала, как сильные руки подхватили, на миг оторвав от земли, и сурово повалили на землю.
– Сдаюсь! – сразу благоразумно завопила я, стремясь отвлечь внимание. А сама незаметно загребала ладошкой снег.
И когда Кирилл с самодовольным видом наклонился ко мне ближе, намереваясь закрепить победу поцелуем, юрким движением зашвырнула снежный комок ему за воротник! Вот так-то!
– Р-р-р-р-р, – прошипел рассвирепевший сур и рывком перевернулся, увлекая меня следом. В итоге мы поменялись местами – теперь внизу лежал Кирилл, а я, удивленная его маневром, распласталась сверху. – Расплата не замедлит…
Вслед за шипящей угрозой мне под одежду прямо на спину ловко засунули горсть снега.
– А-а-а-а-а! – захлебываясь счастливым смехом, от ощущения обжигающего и щекочущего одновременно касания снега, завопила я от неожиданности. – Заболею и умру!
– Не дам, – категорично возразил сур, и тут же места ледяного ожога коснулись неожиданно горячие ладони мужчины, растопив снег и согревая мне спину. Прижимая меня к его телу еще крепче.
Одновременно его губы накрыли мои решительным поцелуем. М-м-м… как чудесно порой вот так поддаться мимолетному, пусть и детскому порыву. Как не хватает таких моментов в нашей непростой жизни, в нашей каждодневной борьбе за жизнь.
– Мама, папа? – неожиданный голос выбежавшей на крыльцо дочери заставил резко разомкнуть губы. – Вы упали?
– Ага, – хрипло подтвердил Кирилл и тут же, хитро щурясь на меня, добавил: – Мама упала, а я ловил…
Еще немного покувыркались в снегу, вставая. Лиза смеялась уже громче нас, наблюдая за нашей возней, а мы усердно изображали, как нам тяжело дается подъем из сугроба. В итоге оба были с ног до головы облеплены снегом, чуть не забыли
