– Па, это те дети из города, – почему-то прошептала Саша. Неизвестно, откуда, но знала она это совершенно точно. Тот зов о помощи, что прозвучал в их головах, показался ей мальчишеским. – Они попали в беду. Мы должны…
Прохоров махнул рукой, призывая дочь к молчанию, а потом указал ей на дверные петли.
– Сюда и сюда, – прошептал он. – Наше преимущество – во внезапности.
Александра выстрелила, потом, переместив ствол вниз – еще раз. Затем сразу отошла, перезаряжая ружье. В дело вступил отец. Он размашистым движением ноги стукнул по двери, и та, уже почти ничем не закрепленная, рухнула внутрь здания.
Михаил с автоматом наизготовку пошел вперед, а Саша – следом. Они продвигались медленно, частенько останавливаясь и осматривая наиболее подозрительные темные места и углы, из которых могли напасть. Но пока никто на это не отваживался. Так они дошли и до освещенного пространства в конце помещения, где раньше стоял алтарь, но сейчас все было завалено каким-то старым хламом, по большему счету бесполезным. Сетки, ящики, различные орудия труда, мотоцикл без движка и многое другое. Посреди освещенного пространства на раскладушке лежала связанная девушка и испуганно хлопала глазами.
– Дочь, развяжи ее, – сказал Михаил и встал на страже, осматриваясь и водя автоматом по сторонам. Там, дальше, за нагромождением бесполезного хлама, что-то проглядывалось. Что-то похожее на деревянный люк, из-под которого шел слабый свет.
– Этот урод, – задыхаясь, заговорила девушка, как только Саша вынула ей кляп. – Этот урод обманул нас. Опоил какой-то сонной отравой. А когда я очнулась, он… он хотел… А Кольку вообще дел куда-то…
– Куда? – тут же спросил Михаил. – Ты знаешь?
– Нет. Нет. Я очнулась, уже связанная, а Ростова рядом нет. Он его куда-то утащил. Может, в соседнюю церковь?
– В соседнюю? – заинтересовался мужчина.
– Ну да, – принялась объяснять Варя, – тут рядом еще много старее церковь есть. Только вот… Снаружи все заколочено.
– А куда он делся? И вообще, он один?
– Один, один, – подтвердила девушка, потирая затекшие запястья. – Он так испугался, когда вы пришли, что подскочил, как кузнечик. И сиганул прямо туда, – Варя указала на угол, где Михаилу почудился люк. – Да. Точно.
– Сиди здесь. Жди, – сказал Прохоров, и Варя закивала. – А мы с дочерью поищем твоего «друга». Если что, не бойся. Мы с Верой Афанасьевной разговаривали. И с Зоей Павловной. Мы в курсе ваших проблем, поможем. Дождешься?
– А… ага, – только и вымолвила Варя, услышав знакомые имена из уст чужого человека.
А Михаил уже поднимал деревянную крышку люка, ведущего в слабо освещенный земляной туннель. Мужчине пришлось пригнуться, чтобы поместиться в нем. Лампы на основе жира висели через каждые десять метров, позволяя увидеть, если что, врага. Но впереди никого не было. И мужчина на четвереньках резво засеменил вперед. Следом спустилась и Алекса, стараясь не отставать от отца.
Проход заканчивался очередной деревянной крышкой. Откинув ее, Михаил, прежде чем выйти, посветил фонарем – а то вдруг кто-то поджидает и, выбрав удобный момент, нападет. Потом мужчина резко поднялся с автоматом наготове и постарался осмотреть прилегающее пространство, чтобы выявить врага раньше, чем тот нанесет удар.
Никого здесь не оказалось, только впереди висели две освежеванные туши каких-то животных, а в помещении стоял удушливый запах гниения. Мужчина с трудом подавил рвотный спазм. Вылез, прошел чуть вперед, и только после этого дал знак Александре выбираться.
– Ну тут и вонь, – первым делом прошептала девочка.
– Т-с-с, – прошипел отец. – Этот мужик еще где-то здесь. Внимательно гляди по сторонам. Если он свежует туши, то у него, как минимум, есть нож. А в темноте это опасно. Пошли.
И дочь с отцом медленно двинулись мимо свисавших с крюков туш. Вокруг клубились тучи мух и так и норовили укусить. Чуть дальше в полу виднелся квадрат неяркого света. Очередной лаз? Или что? Михаил осветил пространство вокруг люка. Только слегка раскачивающиеся туши – и ничего больше. Но все равно вокруг оставалось слишком много темных углов, где мог затаиться враг. Хотя, скорее, он сиганул вниз, чтобы вновь сбежать. Мужчина осторожно заглянул в люк и чертыхнулся.
– Держи, – протянул он Саше фонарик. Там, внизу, в земляной яме, прислонившись спиной к глиняной стене, сидел мальчишка, вроде бы без сознания. А сбоку из закрытого решеткой прохода рвалась к нему разъяренная черная кошка. Глина обваливалась, и решетка грозила рухнуть в любую минуту.
В это время Михаил краешком глаза уловил движение, но не успел повернуться к метнувшейся к нему из темноты тени. Последовал мощный удар в бок – незнакомец атаковал с разбега, отчего левая рука отозвалась болью. А потом – свободный полет и жесткий удар о глиняное дно ямы, куда Прохоров свалился. Несколько секунд Михаил не мог дышать – так сильно он ударился, а темнота застила глаза, из которых тут же непроизвольно брызнули слезы. Где-то в грудной клетке хрустнуло. Черт! Неужели сломал ребро? Но сейчас думать надо не об этом! Сверху остались сумасшедший и Сашка! Надо подниматься, выбираться из этой провонявшей канавы и выручать дочку, но… Не успел мужчина встать, как решетка рухнула, и кошка бросилась на Прохорова, стоящего на корточках. Тот еле успел выхватить нож, так как до АКСУ было не дотянуться: при падении он отлетел к дальней стене.
Кошак тут же почувствовал опасность, исходившую от поблескивающего в свете склянок лезвия, и прыгнул на руку, нанося удары мощными когтистыми лапами. Михаил выронил нож, и он, закрутившись, отлетел к стене. Времени подбирать его не было. Мужчина отпрянул и упал на спину, когда кошак прыгнул. Зверь промахнулся, но, тут же развернувшись, вновь кинулся на Прохорова. Тот выставил вверх руки, чтобы сдержать большую кошку, но кто ж с голыми руками устоит против зверя, у которого реакция в три раза быстрее человеческой, а когти острые и большие… И все-таки зверь не убил Михаила. На руки мужику упало еле трепыхающееся тело. Вскоре жизнь окончательно покинула хищника. Прохоров отбросил мертвого зверя в сторону и с удивлением обнаружил свой нож в спине кошки. Потом воззрился на своего спасителя, еле стоящего на коленях рядом.
– Как тебя зовут, о чудо? – спросил Михаил.
– Коля, – только и выдавил паренек, ровесник его дочери.
– Это ты звал нас с дочкой?
– Ага! Спасибо!
– С дочкой… – повторил Прохоров, а потом ахнул. – Черт! Она же наверху, с этим отморозком!
Меж тем, незнакомец, оттолкнув Михаила, бросился с длинным ножом на Сашу.
«Кланц!» – нож высек искры из закаленного ствола дробовика и врезался в
