– Мне не важно, через что ты прошел, что натворил и насколько серьезны твои преступления. Главное для меня – это твоя сила воли – вот так, несмотря ни на что, всегда выполнять задуманное. Она-то для моих целей и пригодится.
– Не думаю, отец. Я бы на вашем месте бежал без оглядки. Зверь, в которого меня превратили дети, скоро проснется, и тогда…
– И тогда мы усмирим его, – продолжил Петр Васильевич.
– Не уверен…
– Посмотрим. В любом случае, у тебя будет шанс убить меня. Если у меня ничего не получится, ты сделаешь это. Но я уверен в обратном, – старик надолго замолчал, занимаясь телом Василия. Но тот настолько привык к боли, что уже не чувствовал ее. Ярость и жажда убийства – вот что его заботило. Они не проходили.
Но Кизляк не унимался. Он продолжал лечить его, и в какой-то момент загипнотизировал. Долгими днями и ночами он вводил Черноморова в транс и что-то кропотливо правил в сознании Василия, но тому запоминались лишь единичные случаи…
– Ты слышишь, как ветер разносит чужие души?
– Да, отец.
– Ты чуешь запах тлена, что вместо положенного ему подземелья над землей стоит?
– Да, отец.
– Ты слышишь неутихающие крики женщин и детей?
– Да, отец.
– Ты хочешь все вернуть и забыть День Великой Чистки, как мрачный сон?
– Да, отец!
– Ты – лекарь нового мира.
– Я – лекарь нового мира.
– Ты – защитник Homo sapiens.
– Я – защитник Homo sapiens.
– Ты – искатель юных душ.
– Я – искатель юных душ.
– Чистых душ, не зараженных чумой двадцать первого века…
– Чистых душ, не зараженных чумой двадцать первого века.
– Ты – чистильщик пустошей.
– Я – чистильщик пустошей.
– Ты отыщешь выживших и казнишь всех старше восемнадцати за их вину перед потомками, а также юродивых, обезображенных и пострадавших от радиации: на них проказа, и бог пометил их. И соберешь всех детей, не подверженных болезни. Чистых и здоровых. И с их помощью мы создадим новый мир, новый порядок, новых людей. Поклянись служить храму Новой Жизни!
– Клянусь! Во славу великого Атома Стронция, показавшего несостоятельность жизни прошлого, во имя Изотопа Урана, который забрал неспособных жить и продолжает еще забирать. Клянусь! Я отыщу всех…
– Тогда приступим!
Глава 14. Провинность
А потом они вместе создали маленькое предприятие по выращиванию послушных и рьяных бойцов на заказ. Черноморов ломал волю детей и пугал до безумия, а Кизляк гипнозом ставил блокировку, чтобы жертвы не утрачивали этого ужасного знания, и будущий боец всю жизнь боялся Черноморова – даже на огромном от него расстоянии и вдали от его пугающего влияния. Так они вместе и оставляли частичку маньяка с ребенком, чтобы тот никогда не посмел восстать. Иными словами, делали вложение в будущее. Ведь у покупателей солдат не должно быть претензий к продавцам, а когда человек всю жизнь боится чего-то, он останется на том месте, куда его определили, навсегда.
Потом они вместе заключили соглашения на поставку послушных молодых воинов с нефтяниками из Ярославля, с бандой научников какого-то бункера из-под Твери и с одной тайной группой из Москвы, которая от конфиденциальности и секретности, похоже, ловила кайф и в Москву никого не пускала. Зато им всем оказались нужны рабочие, никогда и ни о чем не спрашивающие.
Предприятие успешно работало уже несколько лет. Нефтяники давали бензин и керосин для транспорта и дизель-генератора, Москва – оружие и патроны, а научники – необходимые Кизляку приборы и реактивы, нужные вещества и комплектующие. А отец Петр, в свою очередь, что-то всегда испытывал на детях. То, что, по его мнению, должно их когда-нибудь изменить, сделать более покладистыми в обучении и более сильными бойцами. Черноморов даже не задавался вопросом, что происходит в его храме. Но иной раз оттуда выносили трупы… Конечно, бывшему учителю было по барабану, но эго, оставшееся от маньяка, всегда жутко вопило при этом: а какого хрена ему можно убивать, а Василию нельзя?
Бульдозер остановился, мотор заглох, и Черноморов проснулся. Только во сне он теперь мог окунуться в свою старую жизнь маньяка, ну и по соглашению с Кизляком, один раз в год выбирал себе жертву из числа детей. Василий Степанович потер руки с явным удовольствием: скоро этот момент наступит. А пока…
Бульдозер остановился не просто так. Черноморов, находившийся в спальных апартаментах, оборудованных в передней части фургона, взял трубку телефона, соединенного напрямую с кабиной железного мастодонта.
– Что там, Ларионыч?
– Все! – донесся лаконичный бас водителя. – Дома!
Горицкий монастырь в Переславле-Залесском – место, где душа замирает, а тело отдыхает. Впервые со времен далекого детства Черноморов обрел дом, и он оказался ничем иным, как монастырем, которому было более шестисот лет. Василий частенько приходил в маленькую беседку при северной стене и долго смотрел на большое озеро у подножия холма. Дальний берег еле просматривался, а потому пейзаж был похож на морской. Свежий ветер ерошил волосы и навевал дивные воспоминания из детства, когда однажды Вася побывал на берегу Черного моря. Красота, простор, свобода… и никаких одноклассников, мучающих мальчика изо дня в день. Все было просто отлично, если б отец Петр действительно излечил душу. Но нет. Он загнал в угол того дьявола, что родился на стыке эпох. И теперь этот демон все время рвался наружу, но, закованный Кизляком, не мог найти выход. И эти две ипостаси все время боролись внутри Черноморова. Одна отдыхала, а вторая с надеждой на утоление жажды убийства разыскивала детей, но ничего не могла, тем более убить. Василий однажды пробовал дотронуться до ребенка с этой целью, но сама мысль вызвала внутри такой огонь, что мужчина решался на это только с разрешения старика. Но столь жалкая милостыня, как одобренное Кизляком убийство, не могла удовлетворить жажду, сжигающую его изнутри. Злость копилась и рвалась наружу, ненависть пламенела уже не только к детям, но и к взрослым. И когда-нибудь – Черноморов уже давно мечтал об этом – монстр вырвется из оков старика и взорвет все вокруг!
– Свирид! Виктор! Федор! – крикнул рыжий спящим конвоирам.
– Да, святой отец?
– Детей выводите и по-быстрому приведите в порядок, потом пусть отдыхают до утра! По КУНГам распределите и вещи выдайте. Я к старику.
– А провинившихся?
– На заметку! Но освободить и, как остальных, по койкам. Всеми займусь завтра.
Руслан проснулся в почти полной темноте и долго не мог понять, где он, словно попал в ужасный сон. Казалось, его поместили в темную бочку – руки и ноги затекли оттого,
